Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

— И что же обо мне говорят?

— Да всякое болтают. Мол, супротив нечистой силы борешься. Ты, мол, ни разу не отступился, ни разу не сдался, всех, кому брался помогать, от врага избавил. Ересь, мол, на дух не переносишь, раскольники тебя боятся как огня.

Дед побледнел.

— Это кто же такое сказал? — вкрадчиво, недобро спросил он.

— Ну, кто… — замялась хозяйка, опустила глаза. — Кто… люди…

— Что за люди?

— Сама Авдотья и сказала, — подал голос хозяин, отдыхавший после ужина на печи. — Сама…

— Да, — подхватила его жена, залившись краской. — Авдотья. Мы спрашивали ее, мол, как тебе помочь? Кого позвать? Она и говорит: есть один человек, позовите старика Ефима Архипова, он сейчас на Макарьевской ярмарке. Ну и…

— Прямо так и сказала: раскольники боятся как огня?

— Да, чисто ее слова…

Дед кивнул, давая понять, что все понял.

— Ладно, — сквозь зубы процедил он после пары минут неловкого молчания. — Вот еще одно дело: намечается ли в деревне свадьба в ближайшие дни?

— Намечается. Послезавтра, кажись. У Фрола Бороды старший сын женится.

— Плохо, — вздохнул дед. — Отменить бы. Или, на крайний случай, все пиво вылить.

Хозяйка только глазами захлопала, а хозяин коротко хохотнул.

— Чтобы Борода пиво вылил?! Да ни в жизнь!

— Поплатится, значит.

— Его не запугать.

— Ясно, — сказал дед, поднимаясь. — Ну, добро. Утро вечера мудренее, придумаем что-нибудь. Спасибо за угощение, матушка, нам пора на покой. Умаялись.

— И то верно, день у вас тяжелый выдался. Ступайте, отдыхайте, — она с нежностью посмотрела на Игната. — А ты вылитый дедушка. Такой же молчун. Если хочешь, возьми с собой пирожок.

Игнат помотал головой, растянул губы в улыбке. Пирогов с капустой больше не осталось, да и он, похоже, наелся досыта. Надо же. Впервые за пару месяцев. Хозяйка, как и многие другие люди, встречавшиеся им за время странствий, приняла его за настоящего дедова внука. На самом деле они вовсе не приходились друг другу родственниками. Седобородый монах подобрал замерзающего мальчишку возле Сенной площади Нижнего Новгорода ровно полгода назад, в конце зимы, в самые лютые холода. Выходил, справил кое-какую одежду по погоде, оставил при себе. Ни отца, ни матери, ни других родных у Игната не осталось, он с радостью увязался за странным стариком, безропотно перенося все тяготы кочевой жизни. Поначалу планировал продержаться рядом до тепла, а затем пойти своей дорогой, но вот уже и лето завершается, а он по-прежнему в учениках. Мотается по непролазным керженским чащам, да по глухим селам, выручает ветхого мудреца, которому не под силу самому волочить повсюду свой нехитрый скарб. Ловит рыбу и зайца, время от времени столуется в крестьянских домах. Все лучше, чем воровством промышлять или попрошайничать. О том, чтобы покинуть деда, он давно забыл и думать. Да и резона никакого в этом нет — новая зима не за горами. Если бы не старая церковь в Работках… если бы не жуткая фигура с пылающей головой, вновь и вновь являющаяся по ночам…

На сеновале, где им отвели место для отдыха, Игнат набрался храбрости и спросил деда:

— А почему она… почему бес называл тебя расстригой?

Ефим молчал. В темноте не было видно его лица, и Игнат уже решил, что зря только потревожил старика, когда тот, наконец, заговорил:

— Потому что так и есть. Грех на мне большой. Великий. Пытаюсь искупить.

— Бес знает о нем?

— Знает. Затем и позвал сюда, чтобы с пути искупления сбить. Чтобы посрамить. Но я не сдамся, одолею его.

— А как? Молитвы сегодня не помогли.

Дед закряхтел, поворачиваясь набок, потом вздохнул. Ему не хотелось говорить.

— Будет сложно. Я всегда думал, что бес, посаженный в человека, не получает полной власти над ним, над его душой, что он только сливается с этой душой, поражает ее, как плесень поражает доброе дерево. И когда ты читаешь молитву, то обращаешься не к демону, а к человеку. Молитва дает ему силу, помогает вычистить плесень, изгнать нечистого из себя. Понимаешь? Не ты прогоняешь беса, а сам одержимый. Но здесь, с Авдотьей, иначе. В том, что говорило с нами сегодня, от нее ничего не осталось. Молитвы уходят в пустоту. Нужно придумать другой способ.

— Ты встречал похожее раньше?

— Не доводилось. Но хорошо, что встретил.

— Почему?

— Потому что, когда одержу верх над этим бесом, стану мудрее. Спи.

Игнат закрыл глаза. Терпкий запах свежего сена наполнял сознание тишиной и покоем. Замирали родившиеся за день мысли, остывали тревоги. Его спутник оказался вовсе не монахом, а попом-расстригой с темным секретом в прошлом. Наверное, нужно все-таки держаться от него подальше. Вернуться в Нижний, отыскать друзей, сколотить ватагу. За лето он здорово вытянулся и окреп. Завтра. Все завтра. Сон навалился тяжелой, мягкой глыбой, окутал плотным туманом без верха и низа.