Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Она сказала им следующее:

— Вы похоронили утонувших не так, как следует: быстро и небрежно. И один из них теперь каждую ночь встает из своей могилы, приходит к нам и всласть сосет кровь у моего бедного сына.

Старейшины разглядывали Хара, а тот смотрел только на свою мать, и наконец ее полный нежности и скорби взгляд смягчил его.

— Да, это так, — глухо подтвердил он, и мать с облегчением выдохнула: пока они плыли через пролив, она под резкими лучами полуденного солнца просто не могла узнать своего чудовищно изможденного сына. Она говорила Хару о том, что везет его на встречу со старейшинами, но не добилась от него никакого отклика; он молча смотрел на воду, словно завороженный игрой солнца, ветра и волн. Смотрел он и на рифы, где разбился корабль, и губы его шевелились, словно выговаривая одно и то же слово.

— Мы постараемся упокоить мертвеца должным образом, — пообещали старейшины. Вид и голос Хара не оставлял сомнений в правдивости слов его матери.

Островитяне вытесали кол из сосны в человеческий рост и толщиной с руку взрослого мужчины, а его наконечник был фут в длину. Вся деревня пошла в дюны, где были похоронены моряки, один силач нес кол, второй — тяжелый молот.

Они открыли могилу Манора.

— Смотрите, он все еще там, — разочарованно вскрикнул один парнишка. — Не сбежал из могилы!

— Мертвецу нужно место, куда он будет возвращаться с рассветом, — неохотно пояснила колдунья. — Поэтому обычно они возвращаются к себе в могилы и спят там до захода солнца.

— Он выглядит лучше, чем в тот день, когда мы его хоронили, — сказал другой, более наблюдательный житель острова.

— И это не удивительно, — проворчала колдунья. — Посмотрите, насколько бледен Хар.

Да, Хар тоже был среди толпы, несмотря на то, что мать хотела отговорить его идти к могиле. Теперь он с неожиданной для его истощенного тела силой стряхнул ее руки — и бросился в гроб.

— Манор, Манор, — кричал юноша, и его голос пресекался и дрожал. — Они хотят вогнать кол тебе в сердце, Манор! Открой глаза, умоляю! Любимый, это я, любимый!

Но Манор, несмотря на румянец на его щеках, гладкую кожу и пышные волосы, оставался неподвижным и безжизненным в объятьях Хара. Он казался таким же мертвым, каким был две недели назад, когда его тело лежало на берегу среди других мертвецов.

Хар вцепился в него и рыдал, отказываясь подняться из могилы. Островитяне вчетвером оттащили его прочь и приставили наконечник кола к груди Манора. Хар отвернулся, чувствуя, что сердце подступило к горлу так близко, что он не может дышать. Он обнял мать и уткнулся лицом ей в плечо.

— Мама! — простонал он. — Как ты могла сделать такое со мной?

Он услышал удар молота, которым забили кол в грудь мертвеца. Тяжелый глухой звук, и еще один, и еще…

— Теперь мы сделали все, как должно, — услышал Хар голос одного из мужчин Воара.

— Если это не удержит его в могиле, то ничто не удержит, — согласился другой.

К лодке Хара отнесли: он был в полуоглушенном состоянии и не мог идти сам.

— Он больше не побеспокоит тебя, мое дорогое дитя, — сказала Лара, когда они вернулись домой, и Хар вздрогнул от этих слов.

Тяжко опечаленный, он лег в постель.

— Я больше не увижу его, — сказал он вслух, переполненный тоской. Он чувствовал себя невероятно усталым и слабым, но не мог заснуть: он беспокойно метался в кровати, и минуты казались ему долгими, как часы. Полночь прошла, а сон так и не шел к нему.

Слушай! Что это было? Там, в кустах сирени… Нет, нет, это невозможно, вдвойне невозможно теперь… Но на самом деле он слышал шорох листьев, такой же, как и раньше. И окно открылось — так же, как и раньше. И это снова был Манор.

От его вида Хар на мгновение перестал дышать. Днем он слышал, как кол пробил это тело насквозь, и теперь он видел — в груди Манора зияла пустота, очертаниями повторяющая квадратное основание кола. Он лег рядом с Харом, притянул его к себе и начал сосать. Он сосал жадно и со все возрастающим пылом.

Как бы то ни было, в ту ночь Лара проснулась. Она все слышала и не двигалась, потому что боялась умереть. Только когда солнце встало, она вбежала в комнату к Хару и упала на колени у его кровати.

— Мой бедный сын, — рыдая, сказала она, хватая несопротивляющуюся руку. — Это был он? Правда, это был он?

— Да, мама, это был Манор, — ответил Хар.

Он, не в силах пошевелиться, лежал на кровати, замаранной кровью мертвеца. Всю ночь она текла из раны, которую нанес кол.

Через несколько часов Лара, колдунья и старейшины Стреймоя плыли к соседнему острову, но Хара с ними не было. Они вернулись в дюны, разрыли могилу и снова открыли гроб. Кол оставался вбитым в землю, но он уже не торчал в груди Манора: тот лежал рядом, обхватив себя руками и коленями касаясь подбородка.