Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Если Манору случалось опоздать, то он шел к дому друга и, прячась в тени сирени, стучал ему в окно. Хар просыпался и выскальзывал из дома, радуясь встрече с Манором. На самом деле, только в его обществе он и был счастлив.

Однажды к берегу Воара причалил датский трехмачтовик, чтобы навербовать моряков на двухмесячный китобойный рейс. Манор тоже поднялся на борт, и капитан немедленно нанял долговязого и шустрого юношу. Хару тоже предложили наняться на корабль юнгой, но, когда его мать услышала об этом, то в отчаянии запричитала: «Ты мое единственное дитя. Море отняло моего мужа, и ты тоже хочешь меня покинуть?» Хар остался, а Манор отплыл на трехмачтовике.

Спустя два месяца в воздухе уже веяло зимой. Каждый день Хар выбирался на берег и высматривал корабль, и наконец пришел час, когда он увидел приближающееся к берегу судно. Не помня себя от радости, Хар махал платком, приветствуя корабль. Но море было бурным, и прибой поднялся очень высоко. Корабль держал курс на гавань Воара, но не смог достичь острова, он опасно уклонился в сторону рифов и потерпел крушение прямо на глазах мальчика. Все случилось так быстро и так близко: он мог видеть даже, как моряки борются за свою жизнь в воде; он видел, как одна сильная рука ухватилась за доску, но через секунду и доска, и вцепившаяся в нее рука исчезли под нахлынувшими волнами. Он даже знал, кто это был. Он знал, что это Манор.

На берег выбросило множество мертвых тел, которых одним жутким рядом уложили на солому. Хар помогал опознавать несчастных.

Последним море вынесло на берег тело Манора. Хар смотрел на мокрые волосы, с которых продолжала капать вода, на закрытые глаза и бледные щеки, и радовался тому, что море обошлось с его другом более милостиво, чем с прочими утопленниками, и даже в смерти его лицо и тело сохранило некоторое благообразие.

— Вот, Манор, вот как все повернулось… и это все! Все! — горестно всхлипывая, вскрикнул мальчик; он никак не мог уйти от бренных останков того, что было когда-то его другом, не мог собраться с духом и попрощаться; не мог поверить, что их дружба и жизнь Манора оборвались так внезапно, бесповоротно и бессмысленно.

Тела похоронили в тоскливых песчаных дюнах Воара в тот же день.

Вечером после похорон Лара пыталась утешить своего сына; но Хар не слышал ничего из того, что она говорила; внешне он казался спокойным и тихим, но на самом деле будто оцепенел. Мысленно он посылал проклятья всем богам, каких знал, и когда мать все же уговорила его пойти поспать, бессонница долго терзала его.

К полуночи он все-таки смог забыться в полубредовом полусне, но внезапно из дремы его вырвал какой-то шум. Хар поднял голову, тяжелую от всех пролитых днем слез, и посмотрел в открытое окно. Ветви сирени были надломлены, сухие листья шуршали, но не от порыва ветра.

И это не ветер зашел внутрь; Хар, потрясенный до безумия, узнал силуэт того, кто проскользнул в комнату. Несмотря на темноту, он знал, кто пришел к нему.

Хар чувствовал на себе его взгляд, но не видел лица; медленно тот приблизился и лег в постель рядом с ним. Хар сдерживал трепет, не смея шевельнуться. Его щеку погладила холодная рука. Ох, она была очень, очень холодна.

Мгновенная дрожь пробежала по его спине, а секунду спустя к его теплым дрожащим губам настойчиво прикоснулись другие, ледяные.

Юноша чувствовал, что одежда его любимого насквозь сырая, и по щеке Хара, словно водоросль, скользнула длинная прядь мокрых волос. Ледяной страх сжал его сердце, но к страху примешивалась горячая радость. Тот, кто был рядом с ним, глубоко вздохнул, словно говоря: «Я не нашел покоя в могильных песках, твоя тоска вернула меня».

Хар не смел вымолвить ни слова и едва мог дышать. Затем гость поднялся и со стоном произнес:

— А теперь я должен вернуться.

Он шагнул к окну и исчез так же, как появился.

— Это был Манор, — прошептал Хар, сам едва понимая смысл сказанного.

В ту же ночь один рыбак греб на своей лодке по проливу между Воаром и Стреймоем, и море мерцало и искрилось под его веслами. Около полуночи он вдруг услышал странные звуки и увидел неясную темную фигуру, которая быстро плыла в тусклом сиянии воды. Он не мог понять, что это за силуэт, потому что тот двигался стремительно, как крупная рыба, но, несмотря на ночь и его скорость, мужчина знал, что это не может быть рыбой.

Манор вернулся на следующую ночь; он был таким же ледяным, но куда более настойчивым. Он лизнул щеку Хара, поцеловал, забрав теплоту и краски у губ, а затем положил свою голову на его безволосую, с нежной юношеской кожей, грудь.