Ксения Таргулян - Корабль уродов

Я опустился на кровать.

Перед глазами стояли сверкающие скальпели, и щипцы, и жгуты, и железная дева, и что-то, о чём я только читал. Вкрадчиво начинало ныть сердце.

Я вспомнил их крики, вспомнил как-то всё разом, одновременно — так и не подумаешь специально, а тут они едиными образом встали передо мной, во всей своей красе и со всеми подробностями — мои грехи.

Я медленно лег и уткнулся лицом в подушку.

Как же страшно. Всё это — ждет меня?.. Мморок хорошенько выберет, как мне отомстить. Мморок не хуже меня разбирается…

Снова всплеск ужаса. Болезненной волной прокатывается по телу и парализует сознание. Господи, да со мной же никогда такого не было. Так бояться — бессмысленно, непродуктивно, это никак мне не поможет, и я никак не могу повлиять… такой страх — это слабость. Хватит уже. Имей мужество. Сядь. Они наверняка следят за тобой.

Я сел. И стал методично перебирать в голове разные пытки. Представляя всё в лицах. И стараясь не меняться в лице во время этих приступов.

Сценарии все были приблизительно похожие. И умерев раз десять от рук Мморока, я, кажется, свыкся с этими ощущениями и переживал уже не так сильно. Но продолжал прокручивать всё это в голове. Я же много знаю. И физиологию, и статистику — ну, то есть, когда кричат, когда умоляют…

Ну вот, к вечеру второго дня я уже думал об этом с идеальным хладнокровием. Сердце, мучившее меня до обеда, угомонилось. Зато теперь я, кажется, начал чувствовать то, о чём думаю. Представляю гарруту — болит шея, вспоминаю испанский сапог — сводит ногу. Хотя вряд ли Мморок опустится до таких средневековых методов.

Следующая ночь преподнесла мне еще один подарок. Страх смерти.

Вот я выдумываю, выдумываю, да — боль, муки — а дальше-то что? Я умру? И что будет? Исчезну? Как будто меня и не было, и не было и этого мира, потому что я не смогу знать о нём, я ни о чём не смогу знать. Для меня ничего не будет, даже взгляда, даже мысли, пустота, отсутствие, небытие. Или ад? Вечные муки, вечное возмездие?

Я лежал на спине и тупо смотрел в черный потолок.

Я раньше и не думал о религии… Я раньше и не думал так глубоко о смерти…

Где-то на этом на меня снизошла благодать: я отключился. Разбудили новые миньоны — притащили завтрак. Чтоб их! Теперь мне точно не уснуть.

Поел. Мысли метались беспорядочно — всевозможные страхи. Всё тело болело. К горлу подступил огромный ком, и меня вырвало. Слабонервный!

Я весь день просидел на кровати, уткнувшись лицом в собственные ладони и что есть силы заглушая навязчивые мысли воспоминаниями — хоть какими. Это почти не помогало. В любом воспоминании мой мозг находил отсылку к предстоящему, и я снова захлебывался страхом.

У меня и так, вероятно, нестабильная психика, а теперь я сходил с ума окончательно. И я совсем не ел. Настоящий физический голод как будто напоминал мне, где всё-таки реальность. И отвлекал себя от дурных мыслей тем, что смотрел на полные тарелки и говорил себе: «Да, я голоден. И вот еда. Но я не подойду к ней. И не поем. Хотя я голоден. И вот еда. И ее скоро унесут. Но я не подойду к ней». Безумие.

На четвертый день, вскоре после того, как унесли нетронутый завтрак, ко мне зашел он сам. Мморок.

Как выяснилось, все мои старания были напрасны. Сколько я не представлял этого момента, сколько не готовился морально, а всё равно чуть не умер от холодного страха. Мморок сел рядом со мной.

— Ну что, зятек, как поживаешь?

Я, не мигая, смотрел в пол.

— Я смотрю, ты совсем не кушаешь. На вот, возьми, я тебе принес, — он достал пачку чипсов.

Я заставил себе моргнуть, повернуть голову и встретиться с ним взглядом.

— Ну? — сипло спросил я.

— Что ну? — Мморок улыбнулся и настойчивее протянул мне подачку.

Я взял и повторил, не в силах сформулировать нечто большее:

— Ну?

— Что, боишься, зятек?

Ну почему, почему всё так ярко и страшно, будто не было тысяч воображаемых диалогов? Господи, неужели сейчас — сейчас! — всё это начнется?! Да не может такого быть!.. Я едва сдерживался, чтобы не начать кричать и биться о стены.

Снова опустил дрожащий, наверно полоумный взгляд.

Иметь бы мужество не показывать страх, не терять рассудка… Кто бы мог подумать, что я окажусь таким слабым.

— Ну-ну, — он похлопал меня по плечу. — Ты это зря. Думаешь, я буду тебя пытать? Думаешь, я мстительная сволочь? Вовсе нет. От твоей смерти, сколь бы то ни было мучительной, баланс не выправится — к сожалению. А нам с тобой надо именно что исправлять твою ошибку, мальчик.