Ксения Таргулян - Корабль уродов

Вопреки ожиданиям, у меня не было сил смотреть на это, и я ушла к себе, оставив его умирать.

В конечном счете, доза оказалась недостаточной, но мучился он удивительно долго. Когда через несколько часов я спустилась, чтобы забрать тело, Джек был в точно таком же состоянии, как я его кинула — только более измотанный. Я не знала, что делать. Ожидание его смерти оказалось одним из страшнейших моментов моей жизни. Я плакала перед окном, когда внезапно заметила его автомобиль, отъезжающий от Гвоздя.

В следующий раз мы увиделись в Сплинте, когда он забирал меня оттуда в Картр.

Но прежде, до того, как мама увезла меня из Замка, в моем распоряжении были долгие месяцы одинокого размышления. И помимо всего прочего, я думала о том, что было бы, останься Лени жив. И с горечью приходила к выводу, что, вероятно, мы бы перегорели… ведь, если верить литературе, такая сумасшедшая влюбленность редко длится больше года. А учитывая, насколько отличаются наши жизни и как мало я знаю о нём (спросят, каким он был, а я и не знаю, что рассказать), наши чувства вряд ли прожили бы и месяц…

Это не было знанием или уверенностью. Просто ощущения, которые периодически посещали меня и опустошали до ноющей боли в груди.

Теперь, когда я сидела рука об руку с тем, кого несколько лет считала покойником, эта мысль вернулась ко мне — и вызвала настоящий ужас.

Я ведь и сейчас ничего о нём не знаю. Более того, он ведет себя совсем не так, как мне помнится и представляется естественным для него. Он чужой мне человек… И чего я надеюсь наверстать упущенное?..

Кажется, мне еще удавалось сохранять мужество в первый день. Я просто не позволял себе думать обо мне самом, о том, что меня ждет. И я непрерывно беспокоился о Якове, спрашивал о нём, когда мне приносили обед и ужин, но эти молчаливые ублюдки не отвечали.

Кажется, мои родственнички нашли прекрасную замену кораблистам. Крепкие вымуштрованные парни в черно-белой униформе отлично справляются с ролью прислуги, особенно за такие деньги, какие Вентедели могут предложить.

Я замер с вилкой в руках и перестал жевать, внезапно осознав, где я. Права была Вренна, кулинарные изыски сводят на нет всякое различие между сортами мяса. Вот что это у меня в тарелке, скажите на милость? Вроде кoтлеты из домашнего фарша, то есть свинина и говядина — а может, и нет? И есть как-то сразу расхотелось, хотя раньше не заморачивался.

Так я и не доел обед. Когда забирали полупустую тарелку, снова допытывался, что же с Яковом. Но им, видно, запрещено говорить со мной.

К ужину я сильно проголодался, как что отсутствие аппетита не помешало хорошенько наесться. Впрочем, то, что мне предлагали, было не слишком похоже на обычную работу кораблистов. У тех что ни блюдо — то с изюминкой, каждое — небольшое произведение кулинарного искусства. То ли для заключенных у них особая кухня, попроще, то ли не подчиняются они больше, и в том числе не готовят, так что стряпня людская. Но вот из чего она — всё равно вопрос. За правильные деньги человек человека зажарит и не всхлипнет.

Ночь была тяжелой. Я ведь еще думал, что смогу заснуть. Долго так, наивно, пытался. Но ночь — это вообще жуткое время…

Когда меня начали одолевать первые страхи, я решил — чтобы отвлечь себя, надо разобраться, что это за комната.

Морская Корона — чудно́е сооружение. Снаружи, как и все Замки, покрыта уродливыми наростами, но поверх — покрашена в белый, и еще мраморные колонны тянутся по ней ввысь, периодически трескаясь под давлением разрастающихся бугров. А внутри евро-ремонт. Кондиционеры. Спутниковая тарелка.

Комната, где меня заперли, была удивительно миниатюрной для такого здания. Три на четыре метра, наверное. Гостевые, в которых я жил здесь раньше, изредка заезжая, представляли собой многокомнатные квартиры с арками вместо дверей. И самая маленькая из тех комнат — совмещенная ванная — была, кажется, больше моей нынешней «клетки».

Впрочем, я зря жалуюсь.

Вот в моем Замке есть настоящие темницы — в подвале, темные, жуткие, с решетками и орудиями пыток — господи, зачем я об этом вспомнил?!

А здесь — отличная комнатка… даже уютно… — я вдруг едва не задохнулся от приступа паники, но кое-как подавил его, включив холодную воду и побрызгав себе в лицо.

Тут была мягкая кровать, стол с парой стульев, диван, унитаз, раковина, душевая кабина, небольшой пейзаж на стене… Это и есть ванная, понял я. Ванную комнату с огромной джакузи преобразовали в тюремную камеру первого класса. Хотя, говорят, в Швеции… — меня снова ни с того ни с сего прошибло холодным потом.