— Так значит, я всё правильно поняла?
Самая далекая от эпицентра назревающего скандала, Мекс с интересом наблюдала за происходящим, опустив подбородок на переплетенные пальцы.
Джек не произносил больше ни слова, и Вренна обернулась к Артуру.
— Да? О чём ты сейчас сказал? «Расстреливал пачками»?
Артур, не успевший еще полностью отойти от своего порыва праведного гнева, насупился и неловко буркнул:
— Вы все так делаете.
— Джек? — снова развернулась Вренна. — Скажи мне, Джек, я ведь не отстану. Скажи. Ска…
— Ну ладно, заткнись уже! Да, это я! Я расстрелял их на том маскараде! Я! Довольна?!
— Что? Нет, конечно! Боже, Джек!.. — Вренна замерла с распахнутым ртом, едва набирая воздух. — Ты придурок, о боже, какой ты придурок!.. — она склонилась над столом, держась за голову.
— Неблагодарная, — сплюнул Джек.
— Что?
— Сколько ты капала мне на мозги, что хочешь «свободы»? Вот, — он махнул рукой. — Пожалуйста! Наслаждайся!
Не находя даже звуков, Вренна неотрывно глядела на него, будто не могла выйти из транса.
— Ты — придурок, — наконец пробормотала она.
— Разве это не то, чего ты хотела?
— Я?.. Не то… И такой ценой?..
— Всё равно все когда-нибудь умрем. А так — ты живешь в свободном мире год, и еще один точно проживешь, а может, и несколько.
— Лучше бы ты дал мне сбежать, когда мне этого так хотелось! Что мне теперь от твоего «свободного мира»?
— Знаете, — вкрадчиво заметила Мекс. — Пора бы нам закругляться с этим злополучным обедом… Пока и мы с тобой не поссорились, милый, — она улыбнулась Артуру, но это не помогло разрядить атмосферу.
Вренна отвернулась от Джека и уткнулась взглядом в тарелку. Приступ гнева сменился приступом апатии.
— Извини, — пробормотал Артур, виновато глядя на Джека.
Тот только закатил глаза и прикончил бокал вина. Затем громко вздохнул и уронил ладонь Вренне не плечо:
— Пойдем поговорим.
Она нехотя последовала за ним.
Спустившись в холл, они вошли в одну из гостевых спален, и Джек притворил дверь.
— Слушай, на самом деле всё было не совсем так…
Вренна прислонилась к стене, враждебно переплела руки и уставилась в окно. Джек озадаченно почесал бровь.
— Ну в общем, я и подумать не мог, что так выйдет. Серьезно. Это просто послужило последней каплей. Ну, может, катализатором… Но, думаю, не сейчас — так через пять-десять лет — все многовековые нарушения Договора с нашей стороны дали бы знать о себе.
Вренна скривилась.
— Да я не оправдываюсь, это правда так! Тьфу ты, Вренна! — он всплеснул руками. — Ну неужели ты и правда хотела бы, чтобы ничего не менялось?!
Она смерила его взглядом.
— А ты, значит, возомнил себя благодетелем? Весь такой святой и хороший, спасаешь мир?
Проглотив издевку, Джек продолжил:
— Скажи, что ты ни каплю мне не благодарна. Скажи — и мы пойдем исправлять мою ошибку.
— Как же?
— А ты скажи.
Секунд десять Вренна честно пыталась солгать, но в итоге сдалась:
— О Джек… Ну почему, если ты так печешься… если тебя так волнуют мои чувства — зачем ты тогда?.. За что?.. Да я бы… Если бы ты нас отпустил тогда — да я бы боготворила тебя!.. А так… — она махнула рукой. — Вот почему нельзя было тогда подумать обо мне?
Но Джек, разумеется, молчал, тупо глядя ей в глаза, и Вренна ушла, слабо хлопнув дверью.
II
Мне плохо спалось той ночью — чего только не крутилось в голове: всякие страхи, обиды и воспоминания, и всё обильно полито апатией. Проморочившись полночи, я кое-как уснула, но меня разбудили шаги, чье-то копошение, и, лежа неподвижно, с закрытыми глазами, прислушиваясь, я подумала, что не проспала наверное и часа. Наконец кто-то прокрался обратно к двери, скрипнул ею чуть слышно, и звуки его шагов растворились в коридоре.
Я с любопытством и неохотой приоткрыла глаза и невольно расплылась в сладкой улыбке. На журнальном столике напротив моей кровати лежал пышный голубой букет. Я лежала, укутавшись в пушистом одеяле, и лениво перебирала в голове кружок мыслей: «Может быть, там кроме букета еще записка или подарок?», «Но мне же станет холодно, если я вылезу из-под одеялка, чтобы посмотреть», «Скорее всего, там ничего нет кроме букета, а его я уже увидела, значит можно дальше спать». Но любопытство распирало меня, и вскоре стало ясно, что просто так я не усну.
Придерживая одеяло на плечах, я свесила ноги с кровати, встала и, подплыв к букету, очутилась в душистом облаке. Не знаю, что это были за цветы, но смотрелись они просто чудесно, напоминая собою взбитые сливки или кружева. Как я и надеялась, между лепестков виднелся уголок конверта, и, раскрыв его, я прочитала торжественное и немногословное «С Днем Рождения, Вренна!».
Читать дальше