Ксения Таргулян - Корабль уродов

В этих несчастных, искалеченных мутациями телах обретались не души, но инстинкты — но сейчас все их нейронные связи метались и полыхали так, что это можно было принять за настоящие эмоции:

Мы слышим подозрительный шум! Еще далекий, еще тонущий в листве… Шуршание листьев, хруст мелких веток под колесами…

Они на нашей земле и скоро они будут нашими!

Мы выжидаем, замерев.

Вот, затихли двигатели, и на влажную траву ступают первые осторожные ботинки. Лес слишком густ для ваших машин!

Восемь человек. Не нужно видеть их, чтобы понять это. Семеро мужчин и одна женщина. Все молоды, все наполняют лес частицами себя — своей энергией, своим страхом, своими страстями. Чем ближе восьмерка, тем глубже осколки их чувств проникают в нас…

— трое питают нежность к девушке

— она неравнодушна также к троим, но эти тройки не совсем совпадают

— почти все глотают свой страх

— они пришли уничтожать

— они ищут нас взглядом, они нас презирают и боятся

Взаимно!

— Далеко еще? — раздраженно спросил пиротехник.

За его узкими плечами гирей повис рюкзак, плотно набитый взрывчаткой.

Никто не отвечал.

Они уже почти забыли свою цель. Знали только, что нужно идти — как можно быстрее и тише.

Запах дикой нетронутой осени действовал почти наркотически — вызывал легкое головокружение и стимулировал фантазию. Любой шорох уже давно был чьим-то крылом или щупальцем.

— Вренна… — Зимин, кутаясь в свою куртку, нагнал девушку. Почему-то она казалась здесь куда более «вентеделевой», нежели Джек.

— Вренна, когда они появятся?

— Откуда я знаю?

Злости в ее голосе не было. Те же напряженность и испуг.

Зимин сглотнул.

— Да блин, мне кто-нибудь ответит?! Скоро мы придем? — громче позвал Робин.

— Что тебе неймется? — буркнул Игорь. Он казался бледней, ниже и сосредоточеннее обычного.

Смуглое лицо подрывника исказилось ухмылкой:

— Хочу устроить фейерверк.

— Нам бы самим не пойти на фейерверки, — пробасил сзади Хоньев.

— Ага. И не стать пушечным мясом, — мрачно добавил Игорь.

— Пушечным? — насмешливо уточнил Джек. — Вот это вряд ли.

Вренна усмехнулась и подозвала его:

— Иди сюда, родственничек. Будем отражать атаки.

Он неохотно послушался и встал рядом с ней в авангарде.

Зимин обернулся и оглядел своих… друзей? Что ж, может и так. На всех была примерно одна и та же маска — гримаса осознания собственного безумия: «Боже, что я делаю?!»

«Что же я?..»

Зимин упал, едва успев вскрикнуть, подкошенный мощной плетью.

▪

Кажется, я почувствовал их — за пару секунд до сдавленного крика Зимина и звука его неловкого падения в мокрую почву. Кораблисты… Должно быть, окружили нас заранее, ведь мы не такая простая добыча. Во-первых, у нас оружие, ну, и во-вторых — Вренна как-никак. Я всё еще надеюсь, что она имеет над ними власть.

Я резко обернулся на крик и выхватил взглядом кораблиста. Лоснящийся травянисто-фиолетовый силуэт, лапы-лианы обнимают мальчишку и вот-вот вытащат из него душу.

Я мысленно приказал всем кораблистам замереть. Потом мысленно — этому одному — отпустить парня. Настойчивее! Наконец, я перешел на голос:

— Пошел прочь! — рявкнул я в надежде, что хоть это сработает — безрезультатно.

Меня колотило от гнева и бессилия. Да, я подозревал — знал! — что так будет — но как смеют они?!

Я обернулся по сторонам: наши компаньоны замерли в смертельном изумлении, едва дыша и с ужасом глядя кто куда. На мгновение мы все будто зависли в стоп-кадре — дрожащие люди против неловких, уродливых, но могучих тел — и эти тела посыпались на нас. Нечто мохнатое неслось на пиротехника, нечто крылатое, но летать неспособное, корячилось в корнях дерева, протягивая бесконечные языки к Игорю…

— Огонь! — заорал он, доставая пистолет и спуская курок.

Отличная идея, подумал я под раскат выстрела, непроизвольно отрываясь от земли. Правое колено свело от сжимавшихся на нём цепких пальцев, чей-то хвост перевернул меня в воздухе и со всей дури швырнул головой в бурую грязь. Меня захлестнуло возмущением и только потом — болью. Через секунду стальные клешни-кандалы сомкнулись вокруг моего горла.

Я судорожно запрокинул голову, пытаясь дышать, и увидел ее…

Вренна была почти на вершине живой башни из пяти или шести кораблистов. Мускулистые кожистые конечности переплетались, покорно создавая удобные выступы для ее ног. Вот, она преодолела последние лапы и шею и застыла, устойчиво держась на сотворенном пьедестале — руки, словно крылья, разведены для равновесия, волосы клокочут на ветру.