Ксения Таргулян - Корабль уродов

— Идите отсюда, — буркнула я. — Со мной всё в порядке.

После недолгих пререканий мои неудачливые спасители потолкались немного в дверях и ушли восвояси.

И вот, спустя четыре часа, устав от бессонницы, я вышла в тусклый коридор и застыла перед окном, опершись локтями на белые перила. Возле меня в той же позе стоит Майя. На ней плотные черные колготки и бордовая туника по середину бедра. Русые волосы растрепались во время многочисленных попыток уснуть, но всё равно напоминают шляпку гриба. Она почти не улыбается, и ее юное лицо кажется удивительно взрослым.

— Тоже не спится?

— Ага…

— И мне…

Мы помолчали.

— С днем рождения, кстати — я ведь так тебя и не поздравила.

Майя беззвучно засмеялась.

— У меня нет сегодня дня рождения.

— Был вчера, — ведь уже за полночь.

— Нет, не был. У меня день рождения весной, в марте, — она хитро улыбнулась. — Просто нужен был повод, чтобы собрать такую веселую компанию.

— О… — протянула я, и Майя снова засмеялась, но как-то без задора.

— На самом деле я совсем не хочу ехать в эту частную школу, — ответила она не незаданный вопрос. — Но родители считают, так нужно… Все мои друзья, конечно, обещали не забывать меня, и интернет нам в помощь, но… я знаю, как это бывает. Пока учишься с кем-то вместе и видишься каждый день, переписка — не проблема. Но если ты можешь с человеком только переписываться, то, скорее всего, писать будет не о чем…

Я попыталась представить такую ситуацию.

— И к тому же… — продолжала Майя. — Когда грустно, то сразу вспоминаются всякие проблемы… и становится в десять раз грустнее.

Вот здесь я ее понимаю.

— Ты прости, что гружу тебя…

— Нет-нет, рассказывай. Всё равно я уснуть не могу.

Слово за словом, наш разговор струился, словно ручьи во время ливня, черпая из воздуха всё новые и новые темы. Они появлялись сами по себе, и казалось, будто мы знаем друг друга уже много лет. Эта девочка из иного мира, с другими привычками и вкусами, тем не менее произносила фразы, сидевшие у меня в голове, и понимающе кивала в ответ на мои слова. Даже когда предмет разговора был мне незнаком, мне почему-то было чертовски приятно слушать, что Майя говорит о нём.

Впрочем, моя откровенность не выходила за рамки дозволенного, и периодически мне приходилось сочинять что-то про школу или семью. Это несколько отравляло удовольствие от общения, а когда в нашей беседе внезапно возникла тема планов на будущее, меня и вовсе накрыло тоской. Сначала мне вспомнилось, что наш мир, согласно гениальной метафоре Джека — падающая тарелка. Потом я предположила, что это не так, и мне стало еще противнее.

Подобно предрассветному сну передо мной промелькнула вся моя будущая жизнь в этом «нормальном мире». Скучная работа, маленькая серая квартирка, какой-то непонятный, похожий на кораблиста ребенок ползает по кафeлю. Иногда в квартирку заходят мужчины с водянистыми глазами. Затем — моя взрослая дочь, до ужаса похожая на меня сегодняшнюю, чахнет из-за никчемности собственного бытия, напоминающего последний год моей жизни, а я почему-то старая — мне, наверное, сорок, не больше, но я старая и тощая, как ведьма — совсем не под стать своей матери!.. И работаю в этом плоском, одномерном мире — каждый день, каждый день!.. И умираю в сорок лет от старости, жадно вспоминая убийства, вспоминая свои нежные белые руки, запятнанные кровью, и скучая по ним…

— Вера? Всё в порядке?

— Как ты правильно сказала — стоит только взгрустнуть, и нахлынут все, какие только есть, печали.

— Да, это точно. Я передала тебе свою хандру? Прости…

— Прощаю, — я улыбнулась, всё еще замирая от ужаса и тоски. У меня будто открылись глаза на то, к чему я иду. Да, понимаю, в сорок лет не умирают от старости, но ведь это образно! Как можно так жить? Как можно спокойно шагать к такому концу?..

Словно читая мои мысли, Майя философски и не без иронии заметила:

— Мир — тлен, и в итоге все всё равно умрут.

Я молчала, судорожно ища в своем воображении какую-нибудь зацепку — хоть что-то стоящее, ради чего стоит оттягивать финал. Но посреди ночной меланхолии, глядя на проскальзывающие за окном волны черного леса, я не видела ответа — и пробормотала потерянно:

— Может, мне лучше было умереть тогда?.. три года назад…

— Что ты такое говоришь?

— Ну, у меня была замечательная возможность, — я выдавила улыбку. — У меня были иллюзии, и смерть казалась осмысленной. Как и жизнь.

— Умереть можно в любой момент. Взять и умереть.