Влад Костромин - Змеиный узел

– Во, идея, – отбросив слюнявый «бычок», сказал Андрюха.

Он встал, снял свою кепку, подкрался к мирно греющейся на солнце змейке и, ловко ухватив ее, бросил в кепку.

– Ты аккуратнее, вдруг это гадюка, – предостерегающе сказал Витек.

– Гадюки черными не бывают, – отмахнулся Андрей.

– Говорят, что в Чайках черные водятся, – заспорил Витек.

– До Чаек отсюда далеко, – повернулся Андрей к синеющему вдали лесу, расплывавшемуся в жарком дурмане, – так далеко они не ползают. Да и верь ты больше! Говорят, что в Чайках с четырьмя ногами змеи есть.

– Есть, – ответил Витек. – Мой дед сам такую в детстве видел.

– Дед твой уже из ума выжил, – сплюнул Андрей. – Галстук таскает. Пошли, Таньке Фомячихе его бросим за шиворот, – предложил он, – во визгу-то будет.

– Пошли, – вставая и становясь рядом с ним, согласился Витек. – Я как раз видел, как она в сторону магазина шла. Скоро должна обратно тянуться. Можно подкараулить возле мостика.

Когда они стояли рядом, то было видно, что Андрюха на голову выше друга.

– Может не надо? – сказал я. – У нее и так бабка с сестрой сгорели…

Жила у нас в деревне ведьма – бабка Фомячиха. Дети боялись и ненавидели эту бабку. Зловещая старуха, по-другому не скажешь. Ходила постоянно в черном платке и каком-то темном макинтоше. Жила она на окраине «старой» деревни. У Фомячихи было две внучки: Жанка и Танька. Танька, довольно странная девочка, училась вместе со мной в школе. Дети очень жестокие существа. Даже пронзительно – черных волос и таких же глаз могло хватить для того, чтобы ее невзлюбили. Одноклассницу, мы, мягко говоря, недолюбливали. Пожар, унесший жизни Жанки и самой ведьмы Фомячихи, видимого сочувствия к Таньке не вызвал. После их гибели Танька стала жить у брата Фомячихи – печника Фирса, который и сам был со странностями.

– Сгорели и сгорели, чего жалеть? Вон Сашка Куприянов тоже сгорел… Его жалко, а их нет. Это их Бог наказал за то, что бабка ведьмой была!

– Жанку жалко, – вздохнув, признался Витек, – помните, какие у нее сиськи были?

– Б… она была! – отрезал Андрей. – За это и покарал Господь. И вообще, говорят, что она с Фирсом как с мужиком жила.

– Все равно жалко… Да и брешут, поди.

– Почему брешут? К ней многие деревенские мужики ходили… Даже городские, когда приезжали, ходили.

– Хватит трепаться, пошли Таньку ловить. Виталик, ты с нами?

– Нет, – отказался я, посмотрев на березу, на которую Солнце щедро плеснуло золотом.

Если честно, то Таньку мне было с самого начала жалко, но пойти против диковатых приятелей я не решался.

– Домой пойду, батя сказал, чтобы я пень на огороде выкорчевал.

– Так сам пень пнем станешь, – сказал Андрей. – Погнали лучше Таньку пощупаем.

– Ты выжги его, – посоветовал Витек, – покрышку на него брось и подожги, он выгорит.

– Мать запрещает выжигать, говорит, что пожар может быть.

– Правильно, надо осторожнее быть. И так пожаров много, – задумчиво сказал Андрюха, – ведьма, потом сосед ваш – Сашка.

– Это ты еще свой погреб не посчитал, – напомнил я.

– И не напоминай! Мне тогда так влетело, что до сих пор не могу забыть.

– Проводка замыкает, – солидно сказал Витек, – надо быть бдительными. Любой дом на «новой» деревне может загореться из-за замыкания.

– Фомячиха на «старой» деревне жила, – возразил Андрей. – Там проводка совсем другая, еще при Сталине делали.

– Там, говорят, видели, как огонь с неба летел и в дом ее попал…

– Говорят, что у Сашки не проводка…, – понизил голос Андрей, – вроде как пытали его. И кота перед пожаром у него убили, а лапы отрезали…

– Зачем его кому-то пытать? Кому он нужен? – не поверил Витек.

– Говорят, что он знал, где золото спрятано. С войны еще.

– Ты больше слушай свою бабку, она тебе и не такие сказки расскажет.

– Ты бабку не трогай, она у меня хорошая!

– Хорошая-то хорошая, только из ума уже выживает.

– Она просто старая, еще Сталина помнит.

– И что? Помнит и помнит, чего сказки сочинять?

– Никакие не сказки! Она сны вещие видит…

– Ладно, я пошел, – попрощался я.

****

В дальнейших событиях я участия не принимал и произошедшее знаю только со слов приятелей. Они выследили Таньку, когда она стирала белье на небольшой речушке, разделяющей «старую» и «новую» деревни. Подкравшись, бросили за шиворот ужа. Несчастная девочка от страха упала с мостика в речку и в ужасе билась спиной о камни на дне, стремясь раздавить змею. Это вызвало у Андрюхи с Витьком приступ неудержимого хохота и они, стоя на берегу, смеялись до слез. Когда Танька выбралась из воды, то не спеша достала измочаленного ужа и швырнула в малолетних подонков.