Марина Викторова - Ренди. Жизнь вне времени

– Я просил не этого! – гневно ответил Этьен.

– Давай уточним. Ты убивал людей, матросов, торговцев, солдат, которые никогда не приближались к твоим владениям и в глаза не видели Пьера де Леви. Ты мог бороться с дядей как угодно, но выбрал именно пиратство. Теперь граф гниет в могиле, а ты отвечаешь за совершенные преступления. Все как просил: справедливость для твоего дяди и для тебя. – Он подчеркнул последнее слово.

Демон слегка кивнул головой, и в следующее мгновение время ожило. Палач дернул ручку, люк открылся, и Этьен де Леви забился в предсмертной агонии на глазах толпы зевак.

– Да уж, на такую справедливость он точно не рассчитывал, – заключил я.

– Этьен лишь пример того, что самые ужасные, кровавые поступки совершаются под красивыми лозунгами, – равнодушно отозвался Ренди. – Рыцари Крестовых походов верили, что являются божественным орудием, Гитлер мечтал создать арийскую нацию, а его солдаты шли убивать вовсе не из-за денег, а благодаря умело навязанным патриотическим идеалам. Интересная грань жизни, не правда ли?

– Да, – согласился я.

– Говорят, что добро побеждает зло, – продолжил мой любимый, – и это действительно так, потому что, какое бы зло ни победило, оно всегда объявит себя добром.

– Ренди, скажи, это же ты был Повелителем Лесов и Гор?

– Разве такое возможно? – Он как обычно ответил вопросом на вопрос. – Хотя тебе решать, что именно считать реальностью.

– Хочу увидеть мир так, как ты его видишь, – прервал я его речь, – ощутить то, что ты ощущаешь.

– Хорошо. – Ренди осторожно закрыл мои глаза ладонями. – Готов? – спросил он.

– Да! – Я чувствовал приятное волнение.

Когда Ренди убрал руки, тысячи образов одновременно наполнили моё воображение, сотни звуков смешались в единый букет так, что я не мог сосредоточиться даже на близлежащих предметах. Зрение, как профессиональная камера в руках дилетанта, переносило меня скачками от одной картинки к другой: вот мне кажется, что я вижу морской закат, а через несколько секунд уже рассматриваю проходящий корабль. Я слышу все разговоры, чувствую, что происходит со стоящими у борта женщинами; знаю, что одна из них недавно развелась, а у другой умерла дочь. В следующее мгновение передо мной возникает аэропорт: я смотрю на проходящего паспортный контроль мужчину и вижу, как спустя день тот разбивается в аварии, и сразу перед моими глазами встаёт другая реальность, где он вообще не садится в машину и остаётся в живых. В моей голове начали всплывать воспоминания, которые не были моими; подобно водопаду они обрушились на моё сознание единым потоком: восторг сменялся болью потери, а радость – отчаянием. Я видел людей, животных и необычные существа, которым не мог придумать название, плыл в невесомости, будто у меня вообще не было собственного тела. Мою голову разрывало от нахлынувших мыслей, эмоций и образов, а когда напряжение стало непереносимым, в глазах потемнело, и я отключился.

Утром, открыв глаза, я понял, что лежу на ставшем привычным футоне. Ренди стоял в нескольких метрах от меня и любовался видом на море.

– Проснулся. – Он ласково поцеловал меня в губы.

– Что случилось? – Я с трудом вспоминал прошедший вечер. – Кажется, я пожелал увидеть мир таким, каким его видишь ты, а потом очутился в нескольких реальностях сразу.

– Приснилось, наверное, – хитро произнес Ренди.

– Значит, ты так живешь постоянно, – заключил я, – ни границ, ни расстояний, ни секретов. – Не отвечай. – Я зажал ему рот рукой. – Сам знаю, это мой выбор, чему верить и так далее. Скажу только, это было потрясающе!

Слегка улыбнувшись, Ренди достал из шкафа чемодан. Отпуск закончился, пора было собираться в аэропорт.

Люблю начало весны, когда земля появляется из-под снега, образуются проталины, текут ручейки. Воздух теплеет, и все вокруг пробуждается к жизни, столбик термометра пляшет возле нуля градусов, а в голову начинают закрадываться мысли о том, что пора бы спрятать тяжелые зимние вещи в шкаф. Многие ругают это время за слякоть, а я ощущаю пробуждение природы и сам просыпаюсь от зимней спячки. Наконец можно смело бегать за троллейбусами без страха поскользнуться, слои одежды медленно, но верно убывают, не приходится по утрам откапывать свой автомобиль, появляется предвкушение жаркого лета, когда можно будет ходить в футболке и шортах.

Той весной лишь одно омрачало чувство общего подъёма – я знал, что скоро Ренди меня оставит. Он не обозначал точной даты, но я чувствовал, что это случится ещё до осени, поэтому проводил с ним почти все свободное время. Мы часто гуляли в парках, скверах или по городу, иногда долго спорили, порой молчали, но мне было комфортно в любом случае.