Елена Гвозденко - Потустороннее. Книга II. Мистические рассказы. Еще страшнее…

Ника. Не знаю, возможно, чья-то родственница.

Вика. Ты выглядишь уставшей.

Ника. Да, есть немного.

16 июня

Вика. Солнце, море. Где ты?

Ника. Васто, Италия. Выбрались на несколько дней. Мне нравится, здесь тихо и удивительно чисто.

Вика. Вижу, дамы почтенного возраста.

28 июня

Вика. Подруга, ты куда пропала? Неделю не обновляешь посты, не пишешь, на звонки не отвечаешь.

Ника. Я в клинике.

Вика. Как? Решилась все же на шестой размер?

Ника. Нет, дело не в размере…

1 июля

Запись на стене:

Пользователь Ника закрыл страницу.

7 июля

Палата дорогой столичной клиники. У постели девушки сидит подруга.

Вика. Я говорила с доктором, пока не закончили обследование. Ника, может, он отвезет тебя в Европу или Израиль?

Ника. Нет, Вика, бессмысленно… Он оплачивает лечение здесь, за это спасибо, не надо меня никуда везти. Я устала.

В палату вошла молодая медсестра:

«Простите, у вас назначение, я должна поставить капельницу».

Пока медсестра проводила манипуляции, Вика, не отрываясь, смотрела на нее.

Вика (когда медик вышла). Почему она мне кажется такой знакомой?

Ника (слабым голосом). Селфи, посмотри все мои последние селфи. А сейчас иди, мне тяжело.

Вика. Я приду завтра.

Больная слабо улыбнулась в ответ.

Но на следующий день Вике сообщили, что подругу перевели в другую клинику, и больная настоятельно просила не сообщать никому координат. Она вообще исчезла: не звонила, не писала. Поговаривали, что видели женщину, похожую на Веронику, в каком-то эко-поселении. Только женщина была старше лет на двадцать…

Все, что осталось от их дружбы – подборка фото последних селфи. И на каждом из них одна и та же женщина, молодеющая от снимка к снимку. Теперь Вика точно знала, что молодая медсестра клиники и пожилая дама на Бруклинском мосту – одна и та же персона…

Если бы не Пиксель, Яна ни за что не вышла бы так поздно. Огромный черный лабрадор с нелепой кличкой достался Яне от бывшего мужа вместе с перманентной тоской и буйством обострившихся страхов. Яна всегда была трусихой. Она боялась мышей, пауков, гнева начальника, мошенников, боялась темноты, хулиганов и новых знакомств. Когда-то она сильно боялась потерять Юрия, но этот страх растворился, сменившись другим, теперь ее пугало предательство.

Юрий ушел, оставив бывшей супруге маленькую квартирку без ремонта, огромного пса и разгулявшиеся комплексы. В его новой жизни с тюнингованной красавицей не было места даже Пикселю, который терпеливо ждал каждый вечер любимого хозяина. Удивительно, но тосковали они в разных углах, Яна так и не прониклась любовью к собаке. Она ухаживала, кормила, гуляла два раза в день, но по-прежнему относилась к Пикселю как к неизбежности.

В тот морозный вечер ей больше всего хотелось укутаться пледом и забыться, но пес терпеливо ждал в коридоре.

– Только быстро, договорились?

Пиксель смотрел терпеливо и понимающе.

В пустом дворе было гулко и стыло. Ледяной ветер бросал в лицо пригоршни колючих снежинок. Отяжелевшие от ледяных оков ветви старых деревьев обреченно скрипели под его порывами. Отпустив Пикселя с поводка, Яна прогуливалась по освещенному тротуару, стараясь не смотреть на расселенное здание бывшего общежития.

Аварийный дом пугал девушку. Она даже уговаривала Юрия отказаться от покупки квартиры, боясь, что двор заселят маргиналы, ночующие в подобных местах. Но муж только посмеивался над ее доводами. И оказался прав – в общежитии почему-то не селились бомжи, не устраивали посиделки молодые люди, туда не забирались играть дети. Но от этого черный монстр вызывал ужас, пожалуй, даже сильнее, чем прежде.

Показалось или на третьем этаже мелькнул огонек?

– Пиксель, Пиксик, – негромко позвала девушка.

Но лабрадор решил проявить характер. Яна вглядывалась в темные тени двора – собаки не было.

– Пиксик, где ты?

Огонек на третьем этаже заброшенного общежития вспыхнул вновь. Казалось, кто-то стоит у окна и подает сигналы зажженной свечкой. Яна почувствовала, что перехватывает дыхание. Она закричала громче:

– Пиксель, миленький, вернись.

Темное пятно, которое девушка приняла за сломленную ветку, вдруг зашевелилось и… завыло.

– Пиксик, хорошая собачка, пойдем домой, – она отступала к своему подъезду.

Собака, будто не слыша, подняла голову и огласила двор жуткими звуками. Это было странно, лабрадор редко лаял, а уж вой хозяйка слышала впервые. Яна остановилась, не решаясь подойти. Трясло так, что поводок выпал из рук. Решившись, девушка все же сделала шаг, потом еще и еще. Когда до собаки осталось несколько метров, лабрадор заскулил и пополз в открытую дверь.