Елена Гвозденко - Потустороннее. Мистические рассказы

© Елена Гвозденко, 2019

ISBN 978-5-4496-6907-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Серую кошку впервые заметили на следующий день после пропажи Марины. Животное бросилось под ноги Елизавете Георгиевне, пенсионерке, живущей под квартирой, которую снимала молодая зеленоглазая девушка.

– Брысь. Откуда ты здесь? Неужели Ермолаевы очередную кошку притащили?

Многодетные Ермолаевы были самой осуждаемой семьей тихого дома. Все беды жильцов, по общему мнению, несли Ермолаевы: и сожженные почтовые ящики, и исписанные стены, и бездомные животные, ночующие в подъезде.

Но Ермолаевы не признавались, а на следующий день про кошку все забыли. На следующий день в подъезде появилась укутанная в нелепые тряпки худая женщина. Она стучалась в квартиру к Марине, кричала, плакала. На крик сбежались все. Даже суматошная бабка Ермолина. Так и прибежала с полным детским горшком в одной руке и половником в другой.

– Из чего она им варит-то? – не смолчала Анастасия из тридцать седьмой квартиры.

Но ей никто не ответил. Все с недоумением рассматривали незнакомку. Та будто и не видела никого, билась о старенькую дверь и причитала:

– Марина, Мариночка. Доченька.

– Вы – мать Марины?

Женщина будто очнулась, обвела взглядом людей, столпившихся на маленькой лестничной площадке, и прошептала:

– Беда с дочкой.

– Что случилось-то?

– Пропала.

– С чего вы взяли? – Анастасия первая подошла к несчастной матери, – видела я Маринку.

– Когда? Когда, милая?

– Не помню точно. Вроде вчера или позавчера.

– Позавчера мы с ней говорили по телефону. Она мне сказала, что очень боится. Что ночами перестала спать. И еще. Что у вас тут живет ведьма.

– Кто? Это она о ком? – не выдержала старуха Ермолина, размахивая горшком.

– Вы горшок бы домой отнесли, бабушка.

– О ком она? – зашептала Елизавета Георгиевна Лидии Ивановне из сорок пятой квартиры.

– О Глафире, о ком еще?

И тут опять появилась кошка. Она терлась о ноги матери Марины, жалобно мяукая.

– Ермолины, сознавайтесь, ваша?

– Нет, что вы. Мы всех выгнали.

– Так новую притащили. Брысь, иди отсюда.

Но кошка внезапно ощерилась, выгнула спину дугой и зашипела.

– Ишь, бешенная, не иначе.

– Сами вы… Нашли, о чем говорить. Кто-нибудь знает телефон хозяйки?

Когда через час квартиру вскрыли, толпа ворвалась внутрь. Обезумевшая мать металась по комнате:

– Вот ведь сумочка Маришкина, она без нее не выходила. И курточка, и сапожки…

– И телефон.

– Надо в полицию звонить.

Через пару месяцев в квартиру вселилась новая жиличка. Мать несчастной Марины уехала в свою деревню, повторяя, как молитву, отговорку полиции, что они обязательно найдут. Про Глафиру как-то все забыли. А ведь знали, что к ней из жильцов ходила только Марина. И ключ у нее был, у нее и у социального работника. Глафира уже лет десять не вставала с постели, а в дом престарелых ехать не соглашалась. Как управлялась – неизвестно. Кошку видели редко, пробиралась серой тенью к двери Глафиры и орала ночами. А еще через пару месяцев Виктория, сдружившаяся с Настей, спросила:

– А кто живет надо мной? Я по ночам странные звуки слышу, будто бегает кто.

– Кажется тебе, старуха там почти безумная. Но безобидная, говорят, что не встает, – ответила Настя, потягивая пиво.

– А как же она? Кто ее обслуживает?

– Оно тебе надо?

Вика не ответила, но ночами все чаще вслушивалась: ходят, не иначе. И даже не ходят, бегают. Утром пробралась к двери, постучала. Услышала: «Открыто», – и вошла. Старуха лежала в белой пене постельного белья. Вика еще подумала, что отстирано отменно.

– Заходи, милая. Помочь хочешь, сердечко доброе? – черные глаза, темные локоны, разметавшиеся по подушке, даже без следа седины.

– Чем я могу помочь?

– А ты заходи почаще. Ключик-то возьми, на комоде лежит.

Вика стала заходить, сначала раз в неделю, потом два, а через месяц и каждый день. Квартира сверху будто тянула. Сон стал беспокойный, из рук все валилось. А сходит – будто силы наберется. Старуха рассказывала о былой жизни, о деревенских просторах. Почему-то Вике казалось, что рассказывала она о том, давнем времени, когда еще и царя не свергли. Девушка осунулась, перестала встречаться с приятелями, даже Насти избегала. Но та сама пришла.

– Ты того, не подумай, что я ненормальная, перестань ходить к старухе. Наши бабки про нее всякие ужасы рассказывают. Будто… ведьма она.