Анна Редько - За гранью света

Я решительно полетела к энергетическому кокону. «Второе самоубийственное дело за последние несколько дней. Чую, что схожу с ума», – подумала я и с этими мыслями нырнула в холодное и упругое марево.

Сквозь энергию скользить было физически легче, но в голове моментально возникли все самые страшные и болезненные моменты жизни. Перед внутренним взором мелькали все смерти, потери, боль, страхи, что я когда-либо видела или переживала. Грудь сдавило от страданий, и я из последних сил держалась, чтоб только прорваться в сердце этого круговорота негативных эмоций.

Всё кончилось внезапно: вихри расступились, обнажив каменное возвышение в центре всего этого ужаса, эмоции схлынули, и я спикировала вниз. Ноги подкосились, и я упала на четвереньки, переводя дыхание. Тут, внутри кокона, было тихо и спокойно. Я легла на спину и закрыла глаза. Почему никто не добрался сюда? Если это, конечно, центр и та самая точка. Я открыла глаза и встала. На площадке антрацитового цвета лежал грязный каменный шар самого простого вида размером примерно мне до пояса. Обычная глыба, казалось бы, но от нее веяло угрозой и страхом. Я подошла ближе и осторожно протянула руку, но тут же отдернула. Ничего не произошло, но все инстинкты вопили об опасности. Я подошла еще на шажок и снова протянула руку. «О Луна! Что я делаю?» – успела подумать я за секунду до того, как моя ладонь коснулась холодного изваяния.

Подождав пару секунд, я открыла один глаз, а затем и второй. Всё как и было: серая стена вихрей вокруг и спокойный, тихий булыжник. По-моему, я просто ошиблась, и это не центр, а какая-то ерунда. Облегченно и расстроенно вздохнув, я села на площадку, облокотившись спиной на шар, и спустя пару минут уснула.

Глыба лежала на каком-то странном спиральном возвышении, от которого расходились семнадцать дорог во все стороны. Тропы менялись тем больше, чем дальше уходили от булыжника, превращаясь во влажные топкие и каменные дорожки, ныряли в степи и пещеры, в леса и реки. Семнадцать Лун и Солнц восходили над ними, границы, словно подернутые дымкой, искажали истинный вид миров. Вдруг всё изменилось. Со всех сторон к камню стали стекаться темные ручьи боли и страха, Тропы начали таять одна за другой, а миры гаснуть. Их место занимала круговерть энергии и мертвая пустыня.

Дернувшись, я огляделась: всё так же неизменно, ничего не прояснилось. Отчаяние захлестнуло меня с новой силой. Пусть и недолгий, но тяжелый путь, пустая надежда, незнание, куда идти. Кому-то во сне является истина, кому-то – бред уставшего мозга. И тут я дала волю чувствам. Я рыдала и орала, била камень руками, прося вернуть ее, умоляя указать путь. До костей сбитые кулаки оросили шар багрянцем, но что взять с булыжника. В безумии я бросилась на него всем телом – и меня поглотила тьма.

У меня больше не было органов чувств, лишь боль разрасталась в несуществующей груди ядерным грибом и выливалась наружу, сжигая уже несуществующую меня. Боль, боль, боль. Страх, боль, отчаяние, боль, ужас, снова боль – я сама стала ими. Это жертва во имя того, чего я не увижу и чего, возможно, нет и не будет. Отсюда нет возврата.

На Лунном холме сидели, обнявшись, Келми и Дерир. Молодая луна серебрила густые гривы волос и ленты, вплетенные в них. Пара сидела тихо, что-то мурча друг другу периодически. В лесу за холмом взвыли волки, призывая другие стаи к гулянкам. Старый Каи, шестисотлетний шаман, обернулся черным вороном и взмыл вверх с балкона своего дома, направляясь в гости к вождю Воронов. Имена племен были только формальностью, Мир – единым, а оборотни-перевертыши, хранители границ и Троп, лишь избрали любимые облики и образ жизни. Они были по-настоящему свободны и счастливы.

На задворках города со старым парком, на пустыре, где уже несколько десятилетий ничего не росло и не строилось, зашевелилась земля. Мои пальцы ощутили воздух, и я рванула вверх всем телом, вдохнула кислород прохладной ночи и выкарабкалась из тьмы наружу. Упав на спину, я смотрела на звездное небо и пыталась восстановить в памяти, что же было там, до этого, но мое сознание подбрасывало лишь воспоминания о боли, унижении, страхе, о ее волосах и губах. Я точно знала, что ей понравится то, что я хотела осуществить, ведь она волчица. С улыбкой я поднялась и встряхнулась от земли. Мелкие камешки и грязь разлетелись веером со спутанных волос и истлевшей одежды. Интересно, сколько прошло времени?

Мой тонкий слух уловил движение, и покрасневшими воспаленными глазами я уставилась в зыбкую темноту ночи. Двое, парень и девушка, слегка во хмелю – просто отлично. Прокравшись бесшумными шагами по пустырю, я увидела узкую улицу и ту самую пару, удаляющуюся от меня. Ну ничего, две сотни метров, и возмездие настигнет их. Какое право они имеют на счастье, когда у меня его нет, когда мне было так больно! Ярость всклокотала в груди, вырвавшись глухим рыком, и я бросилась к обернувшимся в испуге людям. Он пытался прикрыть ее, дать возможность уйти, но сломался быстро, как деревянная щепка, выставив наружу желтоватые кости, обагренные его же кровью. А она убежала. «Сучка, бросила того, кто пытался ее спасти!» – мелькнуло в моей голове, вызвав еще больший приступ ненависти.