Владислав Зубченко - Таборов. русско-украинская повесть

– Про заговор я тебе точно говорю, – жуя, шепнул на ухо Вите Влад. – Я дома хлеб вообще не ем.

– Еда – она вся от бога нашего, – возразил с полным ртом Витя, попытавшись заодно пришлёпнуть рукой к столу особенно доставшую жирную муху. – Мы его благодарить за это должны.

Муха, выскользнув за мгновение до того, как должна была быть убитой, словно издеваясь, снова принялась кружить у носа Вити.

– Лучше бабу Нину благодарить, – запив съестное чудо тёплым коровьим молоком, заверил Сергей, равнодушно провожая взглядом муху. – Вот теперь хорошо.

В животах и в душах у хлопцев посветлело, словно кто-то невидимый стряхнул рукой с их заспанных глаз остатки сна, отправляя в новый день счастливого детства, где можно было никуда не торопиться. Впереди была ещё целая замечательная его половина, и братья собрались на лавочке, чтобы обсудить планы.

– Ну что, значит через час, как договаривались? – спросил Влад.

– Давайте, только за час бы туда-сюда управиться, – с сомнением в голосе кивнул Витя. – А то хватятся. Идти порядком.

– Обернёмся быстро, – заверил братьев Сергей.

Братья, не сговариваясь, посмотрели на стоявшую на высоком холме старую церковь. Издали, даже днём на солнце она вся казалась чёрной. Креста на куполе давно не было, а сорок лет назад возглавивший приход молодой отец Серафим отслужил в ней свою первую и последнюю службу.

*************

1939 год

Когда после службы власти объявили, что церковь закроют, молодой священник взялся было возразить, для чего отправился в райком.

– Как же без храма-то? – спросил он у грузного, вытиравшего то и дело носовым платком струившийся со лба и шеи пот, секретаря райкома. – Это ж, почитай, без Бога. Сами не веруете, так хоть над людьми сжальтесь. Они же сызмальства в храм ходили.

– Пусть в клуб теперь ходят, – замахал на себя платком толстый секретарь. – Вон какой клуб отгрохали, там танцы под гармонь. Вы, батюшка, бабкам своим так и скажите. Пусть наши песни лучше поют.

– Что ж, так и будет церковь без прихода стоять? – опустил глаза священник. —

Беду на село накличем.

– Какую беду? – начал свирепеть и ещё больше потеть секретарь. – Идите, гражданин священнослужитель, уже, как у вас там говорят, с богом. А то впрямь до греха доведёте.

Серафим повернулся и, перекрестившись, вышел вон в яркий солнечный день. На крыльце он перекрестился ещё раз.

– Нехристи, прости им, Господи! Вот и кончилась твоя служба, отец Серафим, не поспев начаться, – сказал он самому себе вслух. – Куда ж теперь? Подскажи, Господи! Что ж я стою? Надо успеть, пока они…

Священник направился быстрым шагом к себе в приход, и за его спиной хлопнула оконная рама…

**************

В полдень работавшая в огороде баба Нина, заметила странного незнакомца. Он стоял в самом конце улицы, одетый во всё чёрное, и издали, словно призрак, почти растворялся в летнем мареве. Нина стала его разглядывать, и тот вдруг махнул ей рукой. Нине показалось, что дорога, изгородь и красные буряки в огороде поплыли волнами, голова её закружилась… Зажмурившись на мгновение, она открыла глаза. Незнакомца не было, только едва заметное поднятое кем-то пылевое облачко, никак не могло осесть и повисло в воздухе.

– От же ты, Господи прости, что это со мной? – осенила себя на всякий случай крестным знамением Нина и снова занялась делами.

Аркадий возвращался с берега с уловом по той же тропке. Было совсем жарко, под ногами подсохло, а спугнутые бадиком кузнечики отлетали в разные стороны. Идти в горку было тяжелее, и бадик Аркадия оставлял через равные промежутки глубокие следы в юраковском огороде.

– Здорово бываешь, диду! – крикнул Аркадий копошившемуся во дворе Юракову.

– Аркаша, ты что ли? – высунул голову старый Юраков. – Ну что, рыба в Раставице ещё осталась или ты всю повыловил?…

Олекса Юраков слыл известным на селе рассказчиком. Много лет назад он в очередной раз отправился торговать грушами в Белую Церковь но, к полному расстройству своей жены Одарки, вернулся вечером без денег, зато с толстой книжкой под названием «Поднятая целина».

– Вот, обменял, – гордо показал Одарке книжку муж. – Сказали, хорошая уж больно.

– Вот бисова душа! – намахнулась на мужа Одарка и, выхватив книгу, прицелилась зашвырнуть её с глаз долой. – Читатель! Гроши где?

– Не шуми, дура, – успел вырывать из необразованных рук жены книгу Олекса. – Вслух читать будем.

Углубившись в чтение, Олекса очень скоро понял, что главным и любимым его героем и даже – если бы Юраков знал это слово – кумиром будет дед Щукарь. Выменянная за груши книга неожиданно открыла и в самом Юракове удивительный талант рассказчика, о котором тот раньше не подозревал…