Василий Попов - Мой цифровой гений. Дьявол

– Да уж… – согласился Василий, – как в романтическом кино.

– Тебя что-то гложет… – Любовь отставила в сторону полупустой бокал. – Есть что рассказать?

– Я не нашел его! – Василий отвернулся к появившейся в окне розовой луне. – Хотя он был где-то рядом, я чувствовал его присутствие, как раньше, такое не забудешь… – Он повернулся к Любови, оторвав взгляд от наполовину спрятавшейся в темном ночном облаке луны. – Пока я там в ночи плутал в поисках ответов, он побывал уже везде, смещая меня с позиций, мнимо прочных, надо отдать ему должное: он гениально прост в своих атаках, хотя что-то есть в них новое, похожее на расчёт… Ты в порядке?

Любовь, слушая его, заламывала руки, словно человек, пытающийся сказать что-то важное, и судя по выражению лица, это было далеко не признание в любви.

– Он был здесь! – Любовь «выстрелила» ему это в лицо и даже чуть слюной при этом, закрыла рот ладонью.

– Кто?! Грюмо?! – Кровь от лица Василия отошла, как влага от водостойкой бумаги.

– Сосед… – Она задышала в порыве тяжело. – Он приходил, я не открыла, одна и без мужчины в поздний час…

– При чем тут… твой сосед? – Василий наморщил удивленно лоб, ставя на стол пустой бокал. – Я о том, кто мою жизнь в му́ку, в пепел сожжения превратил…

– Прости, прости за этот бред. Но… – Она словно боролась внутренне с желанием донести что-то очень необходимое ему, какую-то информацию, – он приходил сюда ко мне целенаправленно…

– Да кто?! – Василий, видимо, «вскипел», побледнел и, задыхаясь, покраснел. – Сосед?

Она замотала головой в ответ. Василий встал, она смотрела преданно в глаза снизу вверх, кусая губы.

– Да… – и откинулась на спинку кресла разочарованно, но вздохнув при этом облегченно.

Василий отошел к балкону. Задышал свободно. Улыбнулся.

– Может, не надо было так «светить» здесь грудью обнаженной, и он бы не пришел сюда… – Резкий удар ладонью о поверхность стола остановил его.

– …Прости! – Василий повернулся к ней. – Я к тебе тут со своим… зачем? У тебя своя же жизнь… – Он «оборвался». Любовь «цыкнула», отвернувшись и головой качая. Затем, повернувшись, приложила указательный палец к губам, призывая замолчать, и протянула руки как к ребенку мать, зовущая к себе.

Старт взял отсюда дикий секс. Ночной и полупьяный марафон. Убийственный. Словно каждый из партнеров в нем проблемы всей своей жизни убивал. Оргазмами напичканный доне́льзя. Так до рассвета, до утра раннего…

Василий в библиотеке. Благо их никто не отменял. Хотя и «потрепал» немного электронными изданиями периодики и прочей беллетристики, информационными серверами и модным аудиопрослушиванием.

Женщина – как принято: в очках, с затянутыми в крепкий узел волосами на макушке. И телом, зажатым в клетчатый, вышедший давно из моды твидовый пиджак. Во взгляде недоверие к стремлениям Василия как чтеца и точное определение уровня его, Василия же, интеллекта.

– Что?.. – Она, не веря собственным ушам, переспросила.

– Библия, Священное Писание… – Василий болезненно наморщил лоб. – Желательно ближе к оригиналу, самое первое издание…

– Давно… – Библиотекарь приподняла очки, на всякий случай тестируя пришедшего еще и на вменяемость. – Не помню даже, чтобы интересовался подобным кто-то…

– Ну, вот, наверно, и пришел тот час.

– Лида, посмотришь тут, – она обратилась к почти уснувшей женщине и не реагирующей на ранний диалог коллеги с посетителем. – Я сейчас!

Лида, худая, с виду стерва, видимо, чтобы снова не уснуть, достала яблоко (не раздора), протерев, и медленно укус за укусом стала поглощать. Василия при этом осматривая с головы до ног, затем под разным ракурсом, видимо, ища ему применение в собственной жизни и в быту. На его многозначительные покашливания не реагируя никак, периодическим прищуром глаз разве что…

От вербализации возмущений Василия спасла коллега Лиды, вернувшись с книгами в руках.

– Ветхий Завет, Новый Завет, Священная Библия… откровения… – Она перекладывала с места на место потертые книги. – Издания довольно ранние, семнадцатый, восемнадцатый век… Мы не можем выдать на руки такое.

– Я заплачу…

Этим он Лиду поразил. Та, поперхнувшись, закашляла, туберкулезников за пояс затыкая. На пол полетели останки яблока, как зерна ржи в момент посева.

– Но… мы не можем… – Библиотекарь, оторвав взгляд от Лиды, растерянно смотрела Василию в глаза. – Не зная цену книгам, да и вообще, кто же их теперь оценит?..