Василий Попов - Мой цифровой гений. Дьявол

– А где?.. – Василий вяло шевельнул языком.

– У него отпуск. – Она положила ладонь на грудь Василию, похлопав по ней перед этим слегка. – Да вы не переживайте так; мы все вместе с вами вернемся к «рукоделию». Это просто… – она развела руками в стороны, впервые совпадая расширением зрачков со сжатием морковного цвета губ одновременно, – очередная фаза развития оригами. Вы же сами должны это понимать, как человек адекватный…

Как человек адекватный, Василий верил своим глазам, и он, войдя в класс перед этим разговором, сразу обратил внимание на груду бумажных поделок детей, хаотично ссыпанных в заднем углу помещения. Там же пачка сваленных журналов и книг по обучению искусству оригами.

Он, доехав до дома культуры, где проходили уроки детского художественного обучения, финансируемого Василием, обнаружил не менее удручающую картину.

Дети в 3D-очках перед двумя большими экранами с джойстиками в руках играли, издавая восторженные крики. Мальчики в одной части класса перед двухметровым экраном играли в футбол, а девочки во второй части класса бродили по джунглям аватарами.

Грудой лежали принадлежности юных художников возле окна в центре класса. Пюпитры, краски, кисти, большие листы бумаги…

Тоскливый взгляд Василия на художественный хлам перехватила руководитель кружка – в прошлом отличница школы искусств.

Она бесцеремонно вытолкала Василия из класса.

– Не поверите! Дети несказанно рады. – Она стискивала зубы, играя желваками на своих покрытых веснушками щеках и щелкая пальцем правой руки, цепко глядя Василию в глаза. – Ожили, в них столько энергии, гиперреактивность… И опять же родители довольны – не надо стирать одежду и отмывать тело и лица детей от красок…

Это говорит художница с высшим образованием… Еще недавно умиленно заявлявшая о спокойствии умиротворенности детей, занимающихся художественным творчеством. О ее отдыхе на проводимых с ними занятиях.

Василий посчитал продолжение разговора бесполезным, как и посещение остальных творческих кружков. Достаточно было только звонков – из трубки телефона «лился» все тот же расписанный в ярких красках «неописуемый восторг».

Вечерело. Дом Любови находился ближе, чем его собственный. Такси и общественный транспорт он отверг сразу. Там бы не хватило воздуха. Его легкие, словно намокшая пачка газет, с трудом раскрывались слипшимися страницами для поглощения кислорода.

Он шел от скамейки к скамейке старым дедом в свои тридцать с хвостиком, присаживаясь, едва не умирая. Отдохнув, следуя дальше. Не обращая внимания на прохожих, восторженных весною и ее красками цветения, счастья и теплых чувств.

Любовь открыла с заплаканным лицом, врата домашнего тепла перед пришедшим раскрывая. Ее страдания он прикинул на себя, словно единственный был в мире, по кому страдать возможно.

– Ты что-то долго… – Хозяйка вытерла мокрую щеку рукой, всем видом давая понять – вопросы бесполезны.

– Издалека… – Василий, входя, ойкнув, подвернул ногу на пороге.

– Откуда Волга?..

– Не река. – Он встал на пороге ванной. – Да и не такси. Послушай… мне не до лирики сейчас.

– Да я тоже не с вечера встреч забытых временем поэтов. – Любовь погладила его нежно по спине. – Чистое все там же…

– Твой фен?

– Ого! – в ее голосе внезапно раздался игривый задор. – Я на ролевые игры и не рассчитывала даже…

Василий резко обернулся к ней. Встреча взглядов. Понимание.

– …Прости, он справа в угловом шкафу. – Она закрыла за Василием дверь. – Я приготовлю ужин и вино открою…

Он долго сушил тело феном. Подставляясь потоку теплого воздуха. Закрыв глаза, представляя себе южный ветер морского пляжа.

Он вряд ли мог подумать когда-либо, что возненавидит воду. Мальчишкой не покидавший моря, рек и озер, открывая сезон ранней весной и закрывая поздней осенью, согреваясь после плавания возле костра. А купание в Крещение?..

Теперь обе стихии были для него ненавистны. В огне он сгорал. От воды, намокая, тяжелел и не мог полноценно функционировать.

«Спасибо тебе, Грюмо!» – Василий улыбнулся собственному отражению в зеркале.

Любовь поработала над собой и ужином. Потягивал приятно саксофон в составе симфонического оркестра. Вино потягивал Василий, глядя на благоухающие лавандой свечи.

– Выглядишь, конечно… – он, насколько мог, вложил интонацию восхищения в недосказанный комплимент.

– Ты тоже гораздо лучше, свежей по крайней мере… – Она поправила выбившуюся прядь темно-огненных волос. – Почти семейный вечер – ужин, вино, опять же свечи…