Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки

По всей вероятности, я тогда чуть не свалился на землю от неожиданности, потому что никогда прежде в своей жизни не слышал, чтобы из уст женщины вырывалось такое грязное ругательство. О, я уже прекрасно понимал, что значило это слово, но меня повергло в шок, что его без тени смущения произносили уста хорошенькой девушки.

– У нас в доме молодой человек, Лэйни, – сказала мисс Грейс таким голосом, которым, казалось, можно было согнуть стальной гвоздь. – Следи, пожалуйста, за своим языком.

Лэйни посмотрела на меня холодным взглядом, и я сразу вспомнил, как когда-то ткнул зубцом вилки в электрическую розетку. Глаза Лэйни были карими, почти шоколадного цвета, а губы слегка улыбались мне, но при этом на ее лице сохранялась презрительная гримаса. Ее лицо выражало упрямство и настороженность, словно она только что сбежала из-под стражи. Бросалась в глаза маленькая красная отметина на ложбинке под горлом.

– А что это за парнишка? – спросила она про меня.

– Сын мистера Маккенсона. Веди себя прилично, слышишь?

Я с трудом проглотил комок в горле и отвел глаза от Лэйни, от ее распахнувшегося халатика. Только сейчас до меня дошло, какого сорта девушки употребляют столь нехорошие слова и что это за место. Я несколько раз слышал от Джонни Уилсона и Бена Сирса, что где-то рядом с Зефиром есть самый настоящий бордель. Это, несомненно, входило в круг знаний, получаемых в начальной школе. Когда говоришь кому-то: «Отсоси-ка!» – ты сразу ступаешь на тонкую грань между миролюбием и насилием. Раньше я всегда представлял себе публичный дом так: особняк, вокруг него плакучие ивы, черные слуги подают клиентам джулеп [7] Джулеп – напиток из виски или коньяка с водой, сахаром, льдом и мятой. на веранде. Однако на самом деле публичный дом не слишком далеко ушел от вышедшего из строя автоприцепа. И все же прямо здесь передо мной стояла девушка с волосами цвета кукурузы и ртом, изрыгающим непотребную брань, девушка, которая зарабатывала себе на хлеб утехами плоти. Моя спина покрылась гусиной кожей, и я просто не в силах признаться, какого рода сцены возникали тогда в моем воображении, словно медленно надвигающаяся, но таящая смертельную опасность буря.

– Возьми молоко и все остальное и отнеси на кухню, – распорядилась мисс Грейс.

Презрительная ухмылка вытеснила улыбку с лица девушки, ее карие глаза потемнели.

– Я не обязана заниматься кухонными делами. На этой неделе очередь Донны Энн!

– Это мне решать, чья сейчас очередь, мисси, и ты знаешь, что я могу сделать так, что ты проторчишь на кухне целый месяц! А теперь делай то, что тебе велят, и держи свой прелестный ротик на замке!

Лэйни надулась, заученно изобразив обиду: губы вытянулись, лицо сморщилось. Но ее глаза – холодные сгустки гнева – не лгали: она вовсе не приняла наказание безропотно. Она взяла у меня ящик и, повернувшись спиной к моему отцу и мисс Грейс, высунула свой розовый влажный язык, изогнутый трубочкой, прямо мне в лицо. Потом ее язык скользнул обратно, и она удалилась, не преминув продемонстрировать презрение ко всем нам, нагло виляя задом, что поразило меня, как удар мечом. Когда она исчезла из поля зрения, мисс Грейс громко фыркнула и проговорила:

– Груба, как лошадь…

– А разве не все они такие? – спросил отец.

Мисс Грейс ответила ему, выпустив изо рта очередное колечко дыма:

– Да, но она даже не притворяется, что у нее хорошие манеры. – Ее взгляд остановился на мне. – Кори, почему ты не берешь печенье? С тобой-то все в порядке?

Я посмотрел на отца. Он пожал плечами.

– Да, мэм, – неуверенно ответил я.

– Отлично. Мне действительно приятно было познакомиться с тобой. – Мисс Грейс тут же вновь переключила внимание на отца и на сигарету, которую передвинула языком в угол рта. – Дайте мне знать, как будут разворачиваться события.

– Обязательно. Спасибо, что разрешили воспользоваться вашим телефоном. – Отец вновь уселся за руль. – Ящик из-под молока я заберу в следующий раз…

– Да-да. Будьте осторожны, – ответила мисс Грейс и скрылась внутри выкрашенного белой краской борделя, а отец завел двигатель и снял машину с ручного тормоза.

Мы поехали обратно – к тому месту, откуда неизвестная машина свалилась в воду.

Поверхность озера Саксон, освещенного утренним светом, покрывали голубые и пурпурные полосы. Отец свернул на грунтовую дорогу, по которой, как мы поняли, приехал упавший в озеро автомобиль. Потом мы сели и стали ждать приезда шерифа, в то время как солнечный свет набирал силу, окрашивая небо лазурью.