Стивен Кинг - Воспламеняющая

– Они уже пали достаточно низко, – мрачно напомнила Норма.

– В любом случае, мы знаем, что они постараются достать нас по полной программе, эти грязные ублюдки. Дерьмо обязательно полетит. И вот что я скажу, Норма: я не хочу, чтобы оно полетело без веской на то причины. Если мы собираемся что-то сделать, я хочу, чтобы мы попали в десятку. Я не хочу идти в какой-нибудь захолустный еженедельник, чтобы они узнали об этом и прихлопнули все в зародыше. Они это могут. Могут.

– Так что же нам остается?

– Именно это я и пытаюсь выяснить. Газета или журнал, о котором они не подумают. Честное издание, распространяющееся по всей стране. Но самое главное, оно не должно иметь никаких связей с правительством или правительственными заведениями.

– Ты про Контору, – сухо сказала Норма.

– Да. Про Контору. – Ирв пригубил чай. Чарли лежала в кровати, слушала, ждала.

…потому наши жизни тоже на кону… в меня уже стреляли… я люблю ее как собственную дочь, и ты тоже, но мы должны быть реалистами, Норма… из-за нее нас могут убить .

( нет пожалуйста я )

( из-за нее нас могут убить как убили ее мать )

( нет пожалуйста пожалуйста не говорите этого )

( как убили ее отца )

( пожалуйста прекратите )

Слезы заструились по ее лицу, затекая в уши, падая на наволочку.

– Что ж, давай еще об этом подумаем, – подвела итог Норма. – Ответ есть, Ирв. Должен быть.

– Да, надеюсь.

– А пока нам остается надеяться, что никто о ней не знает. – Ее голос стал взволнованным. – Ирв, может, нам нанять адвоката…

– Завтра, – оборвал он жену. – На сегодня с меня хватит. И никто еще не знает, что она здесь.

Но кое-кто знал. И новости уже начали расходиться.

Доктор Хоффриц, закоренелый холостяк, долгие годы жил со своей экономкой, Ширли Маккензи. Сексуальная составляющая их отношений медленно угасла: насколько мог вспомнить Хоффриц, с последнего раза прошло лет четырнадцать, и тот случай тянул на аномалию. Но они по-прежнему были близки. Более того, дружба окрепла и утратила напряжение и колкость, которые зачастую составляют сердцевину секса. Их дружба стала истинно платонической, как бывает лишь у очень юных и у глубоких стариков.

И при этом Хоффриц хранил в тайне информацию о «постояльце» Мандерсов более трех месяцев. Но одним февральским вечером, после трех стаканов вина, когда они с Ширли (которой в январе исполнилось семьдесят пять) смотрели телевизор, он рассказал ей всю историю, взяв клятву никому ничего не говорить.

Секреты, как мог бы сказать доктору Хоффрицу Кэп, бывают нестабильней урана-235, и нестабильность эта возрастает с ростом числа посвященных. Ширли Маккензи молчала почти месяц, прежде чем поделиться со своей лучшей подругой, Гортензией Баркли. Гортензия держалась десять дней, а потом поставила в известность свою лучшую подругу, Кристину Трейггер. Кристина практически сразу все рассказала мужу и лучшим подругам (троим).

Вот так новости распространяются в маленьких городках, и к тому апрельскому вечеру, когда Чарли подслушала разговор Ирва и Нормы на кухне, добрая часть Гастингс-Глена знала, что у Мандерсов живет загадочная девочка. Любопытство нарастало. Языки трудились без устали.

И в конце концов информация попала не в те уши. А потом последовал звонок с телефонного аппарата, снабженного шифратором.

Второй раз агенты Конторы прибыли на ферму Мандерсов в последний день апреля. На этот раз по рассветным полям, сквозь весенний туман, напоминая в своих сверкающих огнеупорных костюмах пришельцев с планеты Х. Их поддерживало подразделение Национальной гвардии. Гвардейцы понятия не имели, что они делают и почему им приказали выдвинуться в маленький мирный городок Гастингс-Глен, штат Нью-Йорк.

Они обнаружили Ирва и Норму, остолбенело сидевших на кухне. На столе лежала записка. Ирв нашел ее утром, когда поднялся в пять часов, чтобы подоить коров. Содержимое уложилось в одну строку:

Думаю, я знаю, что делать. С любовью, Чарли .

Она вновь ускользнула от Конторы, но на этот раз в полном одиночестве.

Утешало одно: путь ей предстоял близкий.

Библиотекарь, мужчина двадцати шести лет, бородатый и длинноволосый, смотрел на стоявшую перед его столом девочку в зеленой блузке и синих джинсах. В руке девочка держала бумажный пакет для покупок. Она была невероятно худой, и молодой человек спросил себя, чем кормят ее отец с матерью… если кормят.