Стивен Кинг - Воспламеняющая

Хоффриц отправил в рот последнюю оливку, вздохнул, поднялся, держась за край стола.

– Да. Состояние у нее удовлетворительное. Антибиотик справится с заражением. Я буду держать рот на замке, Ирв. Но тебе все равно лучше об этом подумать. Подумать как следует. Потому что ребенок – не попугай.

– Да, – мягко сказала Норма. – Не попугай.

– Есть в ней что-то необычное. – Хоффриц подхватил черный саквояж. – Что-то чертовски необычное. Я этого не вижу и не могу понять, в чем дело… но я чувствую.

– Да, в ней есть что-то необычное, – согласился Ирв, – в этом ты прав, Карл. Вот почему у нее проблемы.

Он проводил доктора в теплую, дождливую ноябрьскую ночь.

После того как доктор закончил ощупывать и простукивать ее старыми, узловатыми, но удивительно нежными руками, Чарли провалилась в горячечную, но приятную дрему. Она слышала голоса в соседней комнате и понимала, что говорят о ней, однако чувствовала, что только говорят… а не строят планы.

Чистые прохладные простыни, уютная тяжесть стеганого одеяла на груди. Она засыпала. Вспомнила, как женщина назвала ее ведьмой. Вспомнила, как уходила. Вспомнила, как ее подвозили на микроавтобусе, набитом хиппи. Хиппи курили, пили вино, называли ее сестренкой и спрашивали, куда она направляется.

«На север», – ответила она, вызвав громовой хохот.

После этого она мало что помнила до вчерашнего дня, когда кабан напал на нее, вероятно, с намерением съесть. Как она попала на ферму Мандерсов и почему пришла сюда – осознанное это было решение или что-то иное, – Чарли вспомнить не могла.

Сознание уплывало. Дремота становилась глубже. Чарли заснула. И во сне вернулась в Гаррисон, сидела на кровати с мокрыми от слез щеками, крича от ужаса, и прибежала мать, чьи рыжие волосы ослепительно сияли в утреннем свете, и она закричала: «Мамочка, мне приснилось, что вы с папулей умерли!» И мать погладила ее горячий лоб прохладной рукой и сказала: «Ш-ш-ш, Чарли, ш-ш-ш! Уже утро, и это всего лишь дурной сон».

Ирв и Норма Мандерс в ту ночь спали мало. Сидели и смотрели череду глупых комедийных сериалов, потом новости, наконец, программу «Сегодня вечером». Каждые пятнадцать минут Норма поднималась и тихо выходила из гостиной, чтобы посмотреть, как там Чарли.

– Как она? – спросил Ирв в четверть первого.

– Отлично. Спит.

Ирв хмыкнул.

– Ты подумал об этом, Ирв?

– Она должна побыть у нас, пока не поправится. Потом мы с ней поговорим. Выясним, что с ее отцом. Заглянуть дальше у меня не получается.

– Если они вернутся…

– С какой стати? – спросил Ирв. – Мы для них не существуем. Они думают, что запугали нас…

– Меня запугали, – тихо сказала Норма.

– Но это неправильно, – так же тихо ответил Ирв. – Ты это знаешь. Эти деньги… эти «страховые деньги»… Я всегда чувствовал, что это неправильно. А ты?

– Да. – Она беспокойно пошевелилась. – Но док Хоффриц тоже прав. У девочки должна быть семья… она должна ходить в школу… играть с подругами… и… и…

– Ты видела, что она сделала в тот раз, – сухо напомнил Ирв. – Этот пиро-как-его-там. И ты назвала ее чудовищем.

– Я до сих пор жалею об этом, – сказала Норма. – Ее отец… он показался мне таким милым человеком. Если бы мы только знали, где он сейчас.

– Он мертв, – прозвучал голос за их спинами, и Норма со вскриком обернулась. Чарли стояла в дверях, вымытая и от этого еще более бледная, укутанная в одну из фланелевых ночных рубашек Нормы. Ее лоб словно светился. – Мой папуля мертв. Они убили его, и теперь мне некуда идти. Вы мне поможете? Мне так жаль. Я не виновата. Я сказала им, что не виновата… Я сказала им… Но та женщина назвала меня ведьмой… Она сказала… – Из глаз Чарли брызнули слезы, потекли по щекам, слова растворились в рыданиях.

– Милая, иди сюда, – позвала Норма, и Чарли побежала к ней.

Доктор Хоффриц приехал на следующий день и сказал, что Чарли лучше. Приехал еще через два дня и сказал, что Чарли гораздо лучше. Приехал через неделю и объявил, что она здорова.

– Ирв, ты решил, что собираешься делать?

Ирв покачал головой.

В воскресенье утром Норма пришла в церковь одна и сказала, что у Ирва грипп. Ирв остался с Чарли, еще слабой, но уже свободно передвигавшейся по дому. Днем раньше Норма привезла ей ворох одежды: не из Гастингс-Глена, где такие покупки вызвали бы вопросы, а из Олбани.

Ирв сидел у печи и вырезал деревянную фигурку, когда Чарли подошла и села рядом.