Сергей Пономаренко - Седьмая свеча

– Я раздала семь свечей, а в ногах обнаружила только шесть. Ошибиться я не могла. Нет седьмой свечи! – быстро сказала баба Маруся. – На похоронах Ульяны тоже недосчитались свечки, а чем все это обернулось!

– Свою я положила, баба Маруся. Извините. Извините, но я себя плохо чувствую, хочу поскорее добраться домой, отдохнуть. До свидания. Буду в Ольшанке, обязательно забегу.

И она поспешила прочь, уже не слыша, что ей говорила старушка. А баба Маруся сетовала на то, что уже сгустились сумерки и поп не будет присутствовать при захоронении Ольги, а значит, не запечатает могилу. Она-то землицы наберет и отвезет отцу Никодиму для запечатывания, но не знает, когда у нее будет возможность вернуть эту землицу на могилу.

По дороге домой Галя не выдержала и заехала на квартиру, где до недавнего времени проживала Ольга и куда вскоре должен был вернуться Глеб, и не один, а вместе с ней, Галей. Выходка была крайне безрассудной и опасной, так как ее могли увидеть соседи. Но все сошло ей с рук. Она переходила из комнаты в комнату и воображала, какая здесь будет стоять мебель, что она оставит, а что поменяет. Квартира, в которую она, дрожа от страха, совсем недавно тайно проникала и в которой, казалось, даже стены источали враждебность, вдруг превратилась в заботливо убранное, уютное гнездышко, манящее покоем. Теперь Галя почувствовала себя здесь полноправной хозяйкой. Не беда, что пройдет еще месяц, а то и два, прежде чем Глеб вернется из заключения и приведет ее сюда уже как законную супругу.

В комнате, которая служила Ольге магической лабораторией, Галя решила сделать спальню, а в той, которая была раньше спальней, оборудовать детскую. В спальне висело зеркало в массивной бронзовой оправе, оно было завешено черной материей. Она сорвала ткань, бросила на пол и начала рассматривать себя.

– Не такая уж я и дурнушка! – пришла к выводу Галя, закончив исследование.

В последние месяцы она стала много внимания уделять своей внешности, и это дало положительный результат. С растительностью на лице и прыщами было покончено.

«Теперь бы одеться покрасивее, стрижечку модную сделать, а то надоели эти космы. А еще макияж умело наложить, походочку выработать неспешную, как у моделей. Для всего этого нужны деньги, а их пока нет. Ничего, Глеб вернется, жизнь наладится, – подумала она, умиротворенно улыбаясь. – Маня, Ольга – теперь это прошлое, о котором следует поскорее забыть». Галя всматривалась в зеркало, пытаясь силой воображения представить себя «прикинутой».

Неожиданно в зеркале вместо себя она увидела Ольгу, одетую в серый костюм, с тусклыми изумрудами открытых неживых глаз, в которых читалось: «Смерть!» Ольга зловеще усмехалась, словно говорила: «Никуда ты от меня не денешься!»

Не помня себя от ужаса, Галя выскочила из квартиры, в мгновенье ока промчалась по лестнице и оказалась на улице без сил, с бешено колотящимся сердцем. Не могла вспомнить, захлопнула ли за собой дверь, но ни за какие блага на свете не могла себя заставить вернуться к двери страшной квартиры. Теперь она представлялась не уютным семейным гнездышком, а хитрой западней.

– Галя! Что с тобой случилось? На тебе лица нет!

Она увидела рядом с собой студента с другого факультета. Она с ним случайно познакомилась в читалке университетской библиотеки. «Ваня!» – вспомнила она его имя. С ним была пухленькая миловидная, но чересчур накрашенная девушка.

– Валя, – представил он ее и покраснел. – Мы окоченели от холода, мечтаем о чем-то горячем и вкусном. Хотим попить кофе. Составишь нам компанию?

– С удовольствием! – согласилась Галя.

Меньше всего на свете она хотела остаться наедине с собой, со своими мыслями и впечатлениями от сегодняшнего дня. В кафе было уютно и тепло, но пережитый страх продолжал владеть ею. Благо, в компаниях она всегда была молчаливой слушательницей, очень редко вступала в разговор, и то лишь когда обращались непосредственно к ней. Ее спутникам хотелось выговориться, и они говорили наперебой, не обращая на нее внимания. Слушая их треп, Галя чувствовала, что все это ей чуждо. Она будто встретилась с представителями иного мира, куда ей путь закрыт. В их светлом мире было интересно и весело – казалось, жизнь и молодость там будут длиться вечно. В ее мрачном мире надо было постоянно бороться – за выживание, с безденежьем, презрением и предательством, всего добиваться самой, несмотря на непреодолимые преграды, – ничего само по себе не падало ей сверху в виде манны небесной.