Иван Чернецкий - ******ный мир

Между ветками просачивались голоса воздушных менестрелей жаворонков, и их трели не давали феям спокойно пролететь мимо (они то и дело посылали самцам воздушные поцелуи, а те (по-птичьи) смущались). Лес Цитадельфии создавал мелодию, без которой весь род фей вымер бы давным-давно (а это почти что произошло во времена, когда гномы, альвы и люди воевали и не спали друг с другом так массово и так охотно). Выходит, что искусство прижилось эволюционно.

Музыка леса стала пропадать, когда лепестки двух платьев вырвались на влажный воздух поля. Внизу, у входа на лесной концерт, танцевала Тишина, владелица этих пределов. Феи помахали ей, а черноволосая озарила их своей улыбкой (понятно, почему Харон постоянно думал про эту девушку, ведь один ее взгляд умиротворял сильнее дождя и моря, пробуждая скрытое желание сесть в поезд – высадиться у моря).

Феи набирали скорость, чтобы поскорее увидеть, что ждет их за полем сочной и влажной травы. В воздухе послышался ритм, но не такой, под который привыкли плавно кружиться девушки в канновых платьях. Под этот ритм было невозможно двигаться плавно, получая удовольствие от легких махов и поворотов в воздухе. Поле закончилось, и феи увидели гигантские каменные стены. В стенах были светящиеся дыры, в которых мелькали такие же существа, что и сами феи. Они действительно не были способны делать плавные махи, зато у них резво получалось трясти тем, чем феи никогда трясти не думали. Одна из порхающих дев попробовала новые движения, стараясь копировать поведение особи за каменной стеной. Вторая фея подлетела к спутнице, нелепо изгибающейся, чтобы положить свои ручки на бедра феи ЧИКИ и затрястись в такт. Это возбудило первую цветочную деву, поэтому она улыбнулась и опустила глаза. Затем фея улетела обратно, попутно влияя тазом так, как это показала девушка в шумном окне. Вторая же зависла и не последовала за подругой, потому как засмотрелась на брачный танец гигантских фей без крыльев. Конкретно лесную красавицу привлекли руки одной из особи, которыми она водила везде, где ей вздумается. Это было столь интересно для феи, что она не сразу почувствовала, как спутница тянет ее за собой. Цветочная дева сконцентрировала внимание на партнерше и попробовала трогать ее там, где вздумается.

На обратном пути они не нашли Тишину на поле, а еще до них продолжал доноситься ритм новой музыки, который распугал певчих жаворонков на краю леса.

***

Глаза почувствовали, что на них давит теплая рука. Сначала пальцы массировали веки, но затем они надавили на них, и появилась боль. Это чувство распространилось по всей голове, отчего он закрыл лицо рукой, чтобы солнце больше не пыталось его расплющить и иссушить (Откуда я это знаю? Думаю, каждый имеет опыт удавшихся вечеринок).

Вялое движение руки заставило девушку упасть на кровать, потеснив еще одну, наполовину укутанную в одеяло. На его торс легла худая рука, с другой стороны. Третья девушка обняла его, как только слезла первая. Все они прижались друг к другу, но в центре внимания находился хмурый человек, пытающийся открыть глаза (но открывать их было лень). Он нахмурился сильнее, когда посчитал количество рук на своей груди. Он потрогал каждую ручку и с трудом спросил:

– Что? Где я?

– Ты в раю, мой мистер Грей, – ответила она (Анна).

Сонный голос донесся откуда-то снизу, из-под перины, и он не смог понять, где находится источник звука, пока этот источник не шлепнул ручкой по полу, высунув ее из-под кровати на стальных ножках. Он снова напрягся, чтобы что-то сказать. Девушка с длинными ушами подняла подбородок с теплого торса и спросила:

– Анна? Что ты там делаешь? А, пофиг…

Он расправил руки, чтобы девушки смогли выбраться из его объятий. Когда они поднимались, он почувствовал, как ему в щеку тычет длинное ухо. Парень убрал голову, чтобы лишний раз не соприкасаться с незнакомками.

Из окна дул ветерок, но он ничего (и никого) не остужал, потому что в покои к обеду набежала духота с улицы (или из помещения все еще не выветрилась ночная жара).

В покоях появился сквозняк, но вскоре воздушного змея разрубила дверь в металлической оправе, когда ее захлопнули изнутри.

– Джон, ты уже… Проснулся. Я подожду за дверью… Я… Да, в общем… Надо поговорить.

Альвийки наспех прикрылись покрывалом, но это только сильнее смутило говорящего, потому как тоненькая простыня плотно прилегала к длинноухим девушкам, давая волю воображению (только потому, что человек продолжал пялиться). Однако он тут же вспомнил о своих манерах и решил пока не беспокоить покои.