Дамир Меркадер - ДАДЖАЛЬ. Том 1. Спасения нет

– Скажите на милость, Милосердный – вытерев рукавом рот, саркастично поинтересовался я, – вы хоть представляете масштабы разрушений и количество жертв?

Тот состроил серьёзную гримасу, закатив глаза, и, почесав подбородок, ответил:

– Нет, – после чего дико расхохотался.

Мне стало не по себе, и я понял, что старик – опасный маньяк.

– Когда вы летом прогуливаетесь в парке, – уже спокойно заметил он, – то не считаете раздавленных ногами муравьёв. А ведь с религиозной точки зрения любое убийство – это грех. Я религией не обременён: у меня иные интересы. И если, если ещё раз мои требования вами выполняться не будут, то могу не час, а денёк отдохнуть от своей работы. Доступно?

– Доступно, – капитулировал я, – Излагайте.

– Вот уже полгода я прошу элементарную вещь – Слёзы Кабарды. Каких только предлогов вы не находили, чтобы не доставлять их мне. Даю срок до завтрашнего утра…

– Давайте на этом остановимся, – мягко попросил Халиф. – Всё же, некоторые вещи пока стоить оставить за кадром, дорогой Генерал. Визирь, у вас есть вопросы?

– Вы считаете, что новый Страж так и не появился, раз события многолетней давности вновь повторяются? – обратился тот ко мне.

– Отнюдь, – ухмыльнулся я. – Просто нам тонко намекают на прошлое.

– На что же именно? – хмуро поинтересовался Визирь.

– Не спешите, друг мой. Давайте узнаем, что у Агента в следующей папке.

Когда я вернулся домой, было уже за полдень.

Положив на полку второй, отныне рабочий телефон, выданный усачом, набрал горячую ванну и уселся работать. А работать предстояло много. Но прежде чем я успел запустить свои пожиратели времени, зазвонил старый смартфон.

– Гоубчик, чейтоски уад уас суышать, – заклокотал издатель. – Пуошу пуощения, узомайи мою почту. Но какой хайп-то, какой хайп! Я у диком уастоуге! Эти «Пуатокоуы» — настоящая бомба! За месяц дописать сможете? У меня за дуейю очейедь художникоу и йедактоуоу, котоые хотят деуать эту книгу.

– Вы же знаете, Георгий Моисеич, я работаю только с Меланией, – устало пробормотал я.

– Ай-уей, забудьте наусегда это имя, уы отныне звезда, иной статус, бииантовый мой, – продолжал восторженно булькать старик. – Я на кауту вам авансик мааайенький такой буосиу, науоги сами запуатим. Эскизы художникоу кину на почту, может, снова взуомают и мемасы станут с цитатками деуать, – засмеялся он, – и там же йезюме утчих из утчих йедактоуоу.

Он повесил трубку, а я решил, что коней на переправе не меняют, и сам позвонил старой стерве:

– Есть пять минут?

– Говори, – хмуро ответила Мелания.

– Мне сейчас Георгий Моисеич звонил…

– Я уже в курсе, что больше не работаю с тобой. Решил напоследок поглумиться?

– Собственно, хотел сказать: всё по-прежнему в силе. Можешь позвонить нашему картавому бородачу и передать, что остаёшься моим редактором. Только вот художника я выберу лично — извини, больше своих криворуких протеже не протащишь. В общем, бросай все дела и садись редактировать «Протоколы»: у нас дедлайн через месяц, надо ещё ж и корректуру потом сделать, да и книга не дописана.

Она молчала почти минуту, а потом тихо сказала:

– Спасибо, Лёва, – и повесила трубку.

Ну вот и ладушки. Совесть теперь почти чиста.

Почти.

На счету в интернет-банке появились аж триста пятьдесят тысяч скрепных боливар. Нехилый такой авансик мне подкинули по местным меркам. Хотя даже чернобыльскому ежу ясно, откуда ноги растут.

Пара клюков – и спокойствие с рассудительностью вернулись. Спирт всему голова.

Я взял яблочную звонилку, выданную полковником. Здесь было всё, в том числе и запрещённый на территории богооставленной «Телехрам». То, что нужно. Войдя в аккаунт, о котором знал всего лишь один человек, написал:

– Не сдохла ещё, бритая бритка?

Через минуту пришёл ответ:

– О, звезда говнонета спустилась с небес. Думала, теперь вообще про Вики забудешь.

– Не бзди, старая. Слушай, есть интересная тема.

– Отсосать тебе?

– Нет, это потом, да и ехать далеко. Короче, наши доблестные чекисты взяли меня в оборот, – написал я и с некоторым испугом подумал, не взорвётся ли сейчас у меня в руках телефон.

Не взорвался.

– Значит, станешь отныне строчить на Лубянку? Про величие путлеризма и тэ дэ?

– Не всё так просто, старуха. Они мне оставили свободу действий, свободу говорить, что думаю, но хотят втянуть в какую-то свою мутную афёру. Я не дурак: понимаю, бодаться с ними – что бога за яйца дёргать. Но у меня возник одын умный мысля, и ты должна мне помочь.