Дженнифер МакМахон - Вам меня не испугать

– Да. Когда меня выпустили, мы еще пару раз встречались, но потом она меня бросила. А ведь тогда я старался изо всех сил. Знаете, приводил в порядок дела, старался все начать заново. Но некоторые люди так и не получают второго шанса.

В голове у Реджи прозвучал тревожный звонок.

– Второй шанс, – повторила она. – Эти слова что-то значат для вас? Много лет назад моя мама написала их на обрывке бумаги.

Кролик рассмеялся.

– Так называлась старая программа социальной адаптации для людей, только что вышедших из тюрьмы. Им давали место для жилья, знакомили с какими-нибудь честными гражданами, вроде как здоровыми членами общества. Это называлось «стабильностью». Считалось, что эти великие образцы для подражания покажут вам, какой хорошей может быть ваша жизнь.

– И вы участвовали в этой программе? – спросила Реджи.

– Какое-то время. Я жил в доме с четырьмя другими парнями. Мы проводили собрания, имели какие-то программы и сдавали мочу на анализ, чтобы все убедились, что мы больше не употребляем…

– И вас познакомили с кем-то из здоровых членов общества? С образцом для подражания?

– Точно. Он спасал мою задницу, пока мог. Однажды у него самого была проблема с наркотой, но он полностью очистился. Он был моим поручителем в Обществе анонимных наркоманов. Жил в большом старом доме с надстройкой над гаражом: он пустил меня туда немного пожить, когда настали трудные времена. Я был там, когда пропала Вера, так что я не похищал ее. И у меня имелось доказательство… алиби, по-ихнему.

– Похоже, он много сделал для вас. Как его звали?

Кролик посмотрел на жалкие остатки своего бургера, как будто ответ заключался под коркой черствой булочки с вытекшим жиром.

– Он был автомобильным дилером. Знаете… в общем, он рекламировал свой бизнес с помощью парней, которые наряжались цыплятами.

Реджи посмотрела на Чарли, чьи глаза от изумления полезли на лоб.

– Бо, – сказал Кролик. – Его звали Бо Бэрр. Чертовски хороший парень.

Девятнадцатого июня Вера Дюфрен собиралась встретиться со своей тринадцатилетней дочерью Реджиной Дюфрен у кегельбана на Эйрпорт-роуд. К несчастью, девочка опоздала, потому что по пути у ее велосипеда лопнула шина. Реджина подошла к автостоянке у кегельбана как раз в то время, когда ее мать садилась в светло-коричневый седан с разбитой задней фарой. Единственное, что Реджина успела заметить, – водитель носил бейсбольную кепку.

Судя по виду, Вера не сопротивлялась и не проявляла какого-либо беспокойства.

Дик Бергстром, владелец кегельбана и давний друг Веры, сообщил, что, по словам Веры, она ожидала прибытия своего знакомого, который должен был забрать ее. В ожидании его приезда она стояла на улице и курила. Бергстрому не удалось разглядеть человека, сидевшего за рулем автомобиля. Позже в тот вечер, около 22.00, Вера появилась одна в баре «Взлетная полоса». Точно не известно, приехала ли она на своей зеленой машине «шевроле-вега», или кто-то подвез ее. На следующий день полиция обнаружила ее автомобиль на долговременной стоянке у аэропорта, но не нашла никаких свидетельств того, что Вера заходила в аэропорт или регистрировалась на рейс.

Она выпила несколько коктейлей в баре и поговорила с двумя-тремя знакомыми, которые подтвердили, что она пребывала в хорошем расположении духа. Она ушла одна около полуночи. Незадолго до выхода люди видели, как она разговаривает с усатым мужчиной в черном кожаном пиджаке и бейсбольной кепке «Янкис». Когда детектива Стюарта Бэрра спросили, представляет ли мужчина в черном кожаном пиджаке интерес для полиции, он ответил: «У нас есть основания полагать, что помимо убийцы этот человек был последним, кто видел Веру Дюфрен в живых».

Реджи проспала до полудня, преследуемая видением того, как она разыскивает свою мать и в конце концов оказывается в мотеле «У аэропорта». Комната была разнесена в пух и прах, но на кровати лежал пакет, завернутый в коричневую бумагу. Дрожащими пальцами Реджи открыла пакет. Внутри находилась деревянная шкатулка с этикеткой, набранной аккуратными буквами: « Второй шанс». Реджи осторожно приподняла крышку и раскрыла рот, чтобы закричать, но наружу не вышло ни звука. Перед ней лежала безжизненная миниатюрная куколка Веры, приколотая к полоске пенопласта вместе с несколькими тараканами.