Плюхнувшись на свою шикарную кровать, она листала блокнот, пока не нашла последнюю запись с кратким содержанием своего сна: «призраки бродили по лабиринтам, фиолетовый кот спрыгнул с Луны, а Берт срывал с кустов алые розы, одну за другой».
– Берт срывал с кустов алые розы, одну за другой… – шёпотом повторила девушка и ухмыльнулась. Решительным движением она обвела эту строчку синей ручкой. Параллель с реальностью получалась забавная, хоть и случайная. Констанция Маршан нисколечко не верила в вещие и пророческие сны, но верила в слаженную работу сознательного и бессознательного, способную создавать причудливые и весьма содержательные образы посредством сновидений. Отец говорил ей, что в периоды, когда у него отсутствовало вдохновение и желание творить, он всегда записывал свои сны в надежде увидеть в этих образах нечто такое, что смогло бы вернуть ему интерес к работе. Он искренне верил, сны – это бесконечный источник самопознания, диафильм лучшего и худшего, что в нас есть. Надо лишь установить со своими сновидениями какое-никакое взаимопонимание, а там и пойдут ответы на все вопросы. Другой же момент заключался в том, чтобы уметь задавать правильные вопросы. Констанция хорошенько призадумалась, закусив кончик шариковой ручки, а затем медленно вывела слова на бумаге:
«Кто убил Исидору Совиньи?»
Обозвав себя тупицей, она чуть было не зачеркнула всё тут же. Впрочем, быстро одумалась. Конечно, вопрос был не в тему, ведь сны не могли рассказать ей о том, что именно произошло в доме нотариуса. Слишком многого Конни не знала изначально. Например, были ли у убитой враги? Роза сказала, что Исидора была сложной женщиной, а Севилла не стала изображать скорбь даже из расхожих приличий. Вполне возможно, что госпожа Совиньи могла нажить себе массу недоброжелателей. И кто вообще мог посещать дом нотариуса в тот день? Быть может, у кого-то были ключи и постоянный доступ, что называется, к телу?
Решив не упускать эту мысль, Констанция спустилась на строчку ниже и написала список тех вещей, которые, по её мнению, теперь предстояло разузнать. В итоге получилась следующая запись:
«Кто убил Исидору Совиньи?
Каким человеком была Исидора Совиньи?
Кто был у неё в день убийства?
Кто мог прийти в любой момент?
Что в кабинете нотариуса делал мальчик по имени Гай?
Были ли у Совиньи очевидные враги или конкуренты?
Что она писала перед смертью?»
Ещё немного подумав, Конни переборола себя и в качестве последнего штриха внесла в список вопрос, в положительный ответ на который совершенно отказывалась верить:
«Исидора Совиньи могла покончить с собой?»
Конечно, Констанции Маршан не мешало бы задаться ещё одним важным вопросом. Иногда он проскакивал где-то в районе затылка, еле слышным шёпотом интересуясь, какое ей вообще дело до смерти женщины, которую она даже не знала. Да, это печально. Да, зрелище было не из приятных. И да, с полицией на острове явно не всё в порядке, но почему конкретно она, Конни, вдруг решила, будто её это как-то касается?
Задумавшись, девушка сильней сжала челюсти, отчего тонкий пластиковый корпус ручки треснул и раскрошился. Вещица пришла в негодность, и Констанция лениво сползла со своего ложа, направляясь в ванную. Там она метким броском отправила ручку в урну и принялась умываться.
Казалось, гроза за окном было пошла на убыль, но уже через некоторое время она разбушевалась даже с большей силой. Окна комнат дрожали от напора ветра и дождя, а вспышки молний озаряли помещения замка всё чаще. С улыбкой Конни подумала о том, как всё, что её окружает сейчас, похоже на декорацию к мрачным викторианским романам – и полупустой старинный замок, и эта погода. Словно в дополнение к набору этих клише электрический свет в комнатах принялся нервно мерцать. И хотя Конни не относилась к числу пугливых и впечатлительных особ, даже она не сдержалась и боязливо поёжилась. Всё же в словах Берта был кое-какой смысл: огромное безлюдное пространство этажей замка, петляющие коридоры, старые стены и мелкие шорохи в звенящей тишине с непривычки давили на них, привыкших жить в квартирах, окна которых выходят на тесные, под завязку набитые людьми, городские улочки. Пусть и за стеной, но где-то всегда был сосед или соседи, а теперь до ближайшей живой души не довелось бы и докричаться. И только сейчас, под громкие раскаты грома, до Констанции дошла эта некомфортная мысль. Особенно с учётом того, как решительно она уверила себя в существовании некоего убийцы в окрестностях. Во рту как-то неприятно пересохло.
Читать дальше