Алексей Кондратенко - Катрина - Дилогия 1910 года

Сейчас ей надо было найти пророчицу первым делом. А с семьей Фэннингов она разберется потом.

Астрид уткнула нос в свитер и втянула запах Джульетт. Запоминая. А затем стала искать его обрывки в воздухе. И пошла на юг по Джилл-стрит. В сторону верфи и доков. Туда же, куда четырнадцать часов назад шли Ирвин и Джульетт.

В свете редких ночных фонарей Ист-Энда она приближалась к порту, не глядя на прохожих и рабочих, оглядывающихся на нее. Отмечающих её странное поведение. Астрид, будто гончая, причуивала след. Всё больше боясь, что он приведет её к воде.

Так и произошло. Причал, возле которого остановилась Астрид, вглядываясь над серой рябью Темзы, обрывал след. Новое судно, что стояло у причала, пахло чем угодно, только не пророчицей из Лаймхаус.

В бешенстве Астрид зарычала на весь порт и ушла.

Вернувшись за час до полуночи в особняк лорда Сандерленда, Астрид подняла дикий крик с самого порога. Это не были слова, это не был ни один звук, похожий на те, что может издать человек. Призывный тревожный вопль прокатился в темных стенах особняка, в котором по ночам не зажигали света.

И минуту спустя из теней стали появляться фигуры. Подданные Астрид. Её клан. Пятеро. Они стягивались к ней, как к вожаку стаи. Опасливо и молча.

– Перевернуть весь Лондон, все порты, всю Англию вверх дном! Найти эту оборванку!

В ночной свет от окон просторного полукруглого холла вышла белокурая роза. Нежный ангел с кошачьими чертами лица.

– Госпожа, что за запах ты принесла с собой? – спросила Сандрин Вольтер.

– След, – прошипела Астрид. – Её вы должны найти.

Леди Сандерленд протянула руки со свитером и расческой Джульетт. И поданные прильнули к вещам пророчицы, втягивая их запах. И запоминая.

Все они отправились в разные концы Лондона, на вокзалы, в порты, в соседние деревни, в соседние графства и к ближайшим берегам. Нигде не обнаруживая Джульетт.

Шли дни и ночи, драгоценное время уходило. Джульетт Фэннинг была всё дальше. А результатов всё не было.

Неудача в поимке пророчицы заставила Астрид отправиться на телеграф и послать телеграмму в Швейцарию.

Старейшему из бессмертных. Чтобы призвать стражей Триумвирата на поиски девчонки.

Восточная Швейцария.

Май 1910 года.

Далеко на востоке над горными массивами Ретийских Альп бледнело предрассветное небо. Время стояло совсем раннее. В чистоте небосклона восходящего дня ещё сияли звезды.

Сапфировые глаза из-под длинных ресниц следили за полетом орлана, кружащего где-то внизу среди скал. Ветер мирно развевал длинные полы черной отороченной мехом дубленки на изящной женственной фигуре.

Катрина Вэллкат смотрела в безмолвную даль заснеженных гор с полуоткрытой галереи, колоннадой висящей над пропастью меж скал и ледников. Открывающийся отсюда вид всегда приносил покой и уверенность. Это древнее место служило наёмнице вторым домом бессчетное количество лет, на протяжении которых обязанности стражей приводили её в Цитадель Триумвирата.

Позади остались часы ожиданий. Трое лордов-маршалов, возглавлявших три клана стражей, совещались всю ночь на закрытом совете, куда в этот раз не допускались ни летописцы, ни советники. Сюда, в Швейцарию, их созвал старейший из лордоков Понарин Люцербер. И никто из их подданных не знал, почему.

За спиной наёмницы раздался чуть удивленный юношеский возглас:

– Катрина Вэллкат!

Она обернулась к приближавшемуся стражу в одеждах Морбиева клана.

– Да?

– Я Бальдо из гвардии стражей Морбия.

Парень, вышедший на продуваемую галерею из недр Цитадели, был одного роста с Катриной, по движениям явно проворный, но поступь его сковывало легкое волнение. С мелкими чертами лица и некрупными ладонями, на вид полностью лишенный силы – удивительно, что он стал стражем.

– Я помню вас, – кивнула Катрина.

– Не знаю, уместно ли это сейчас, – спешно выпалил он, – я давно хотел сказать, что восхищен вашей работой в Венеции. Уверен, это было нелегкое задание даже для наёмника.

Катрина приподняла брови:

– Славных дел наёмниками свершено немало. Почему именно Венеция?

– Как же? Вы проявили крайне неординарное тактическое мышление. Милосердием добились того, чего не смогло бы насилие, – с убеждением горячно заговорил Бальдо, а потом с гордостью покивал: – Лишь истинный воин способен понимать, что не всё достигается взмахом меча.

Наемница холодновато напомнила: