Живиль Богун - Смех единорога

Сидя перед зеркалом, Лия осторожно сняла с лица питательную маску и нанесла крем для век. После двух утренних съёмок под глазами залегли круги: вставать приходилось с первыми петухами – хотя какие тут, в Париже, петухи! – а лечь раньше полуночи никак не получалось. По вечерам она усиленно занималась французским, а потом ещё несколько часов учила роль.

Преподаватель французского, взявшийся за несколько месяцев сделать из неё парижанку, кажись, возомнил себя Пигмалионом. Вот только не пылким греческим царём-скульптором, что было бы ещё полбеды, а бездушным профессором Хиггинсом, и третировал свою ученицу пуще, чем его английский коллега бедную цветочницу Элизу. Ося так и называл его – мистер Хиггинс, что ещё больше бесило вредину-лингвиста.

Тем не менее, Лия вполне успешно справлялась с французской фонетикой и надеялась уже в ближайшем будущем получать соответствующие роли. Как же всё-таки здорово, что внутренний голос посоветовал Оскару Девону, восходящей звезде французского кино, в поисках адреналина заглянуть в Россию! И надо же было так совпасть, что главная героиня его новой картины должна была говорить со славянским акцентом, так как по сюжету была родом из маленького чешского городка – а значит, погрешности произношения актрисе пока что были только на руку…

Лия прислушалась: шум воды в душе стих. Надо поторопиться – с минуты на минуту Ося предстанет перед ней во всей красе. Пока она накладывала сложный макияж, который людьми несведущими воспринимался как «минимум косметики», гудение фена в ванной сменило жужжание электробритвы. Что ни говори, слышимость тут замечательная! Квартирка у Оси маленькая, две комнаты плюс намёк на кухню, зато своя. Собственное жильё на Монмартре – весьма обещающее начало…

– Я готов! – благоухающий цитрусами и мускусом Оскар эффектно появился в дверях спальни – в банном халате нараспашку. Зато короткая тёмная борода и баки были подбриты идеально аккуратно, а длинная каштановая чёлка свисала набок идеально небрежно. – Ты скоро?

– Сейчас, только оденусь… – Лия чуть поправила легкомысленные кудряшки.

– Значит, нескоро! – он скинул халат и стал облачаться в светлый костюм, который уже висел на дверце гардероба. – Что надеть собираешься?

– Ещё не определилась. А ты что посоветуешь? – Лия подняла свой лучший беспомощный взгляд на возлюбленного: тот обожал давать ей советы по поводу нарядов.

– Надень что-нибудь классическое, даже строгое. Романтики в ближайшее время у нас будет предостаточно – успеет надоесть…

– Это ещё почему? – спросила Лия, не отрывая взгляда от зеркала и попеременно прикладывая к себе то длинное жемчужно-розовое, то короткое белое платье.

– Об этом я расскажу тебе за ужином … – критически поморщившись, Оскар отобрал у неё и вернул в шкаф оба платья, быстро пробежал глазами по ряду плечиков и достал «маленькое чёрное».

– О, нет! – взмолилась Лия. – Чёрный – это же скука смертная…

– Оно прекрасно своей простотой! – бросил Оскар, вручая ей платье. – Как там говорил ваш классик? «В человеке должно быть всё прекрасно, особенно одежда!»

– Ну, не совсем так, в перечне фигурировали ещё лицо, душа и мысли… – вздохнув, Лия скинула пеньюар и смиренно полезла в узкий чёрный бархат.

– Разве? – удивился молодой перспективный режиссёр, да так искренне, что было непонятно, в шутку или всерьёз, и одним плавным движением застегнул длиннющую «молнию» у неё на спине.

– Уж поверь мне! – энергично кивнула девушка. – Нас этой чеховской мудростью с детства доставали. Только в моём случае обычно подчёркивали важность мыслей…

– Странно! Я совсем недавно смотрел в Брюсселе шикарную постановку «Дяди Вани», и там герой говорил именно о гардеробе, – сказал Оскар, сосредоточившись на выборе запонок для шёлковой чёрной сорочки.

Лия быстро поцеловала молодого человека, что должно было означать точку в споре, и покорно позволила прикрепить к вырезу её платья роскошную белую розу: ничего не поделаешь, любовь к бутоньеркам здесь у каждого в крови. Ещё раз глянув на себя в зеркало, девушка вновь распахнула дверцы огромного платяного шкафа.

– Как там погодка на улице, потеплело? – с надеждой спросила она.

Оскар глянул в окно.

– Не думаю, чтобы очень, но дождь прекратился.

– Вот и хорошо! Я тогда белый плащ надену. А туфли… туфли только эти!

Лия накинула воздушный белый плащ, доходивший ей до щиколоток, и ловко обулась. Оскар с сомнением оглядел чёрные лодочки на высоченной шпильке.