Самара Мо - Птица с окрасом жёлтый Финч

Переступив порог, я ступила во мрак. Так резко отличалась атмосфера дома и его скудный свет, проникающий сквозь маленькое мутное окошко в прихожей, от красок улицы.

– Здесь кто-нибудь есть? – позвала я, медленно заходя внутрь, но ответом мне был странный схлопывающийся звук, словно где-то бурлило что-то вязкое.

Пройдя дальше, я оказалась в пустой, лишённой всяческой мебели комнате. Никаких тебе вешалок для верхней одежды, ни пустых уродских ваз для зонтиков, ни подставок для обуви и тем более шкафов, где люди хранят всякий хлам в надежде, что он когда-нибудь да пригодится для чего-нибудь крайне важного. Вообще ничего. Только подгнивающие стены с отколупывающейся штукатуркой и три запертые двери. Я застыла в нерешительности.

«Часто ли люди дёргают ручки дверей, проверяя, что за ними, впервые приходя к кому-то в дом? Да никогда! – впадая в истерику, ответила я самой себе. – Почему они закрыты?! Возможно потому, что он не ждёт гостей. Ну и что же мне тогда делать? Войти самой без приглашения?»

Даже странно вспоминать сейчас, то состояние потерянности, в котором я оказалась. Что делать дальше? Как быть? Продолжить звать хозяина дома до тех пор, пока он не появится из-за одной из этих дверей. Моё воображение даже успело нарисовать этакого хмурого старикашку высунувшего седую взъерошенную голову в дверной проём с вопросом: Хто здесь?

Или же всё-таки попытаться открыть двери, грубо вламываясь в чужое пространство?

Я шагнула к первой двери, к той, что находилась слева от меня, хотя инстинкт подсказывал мне, что идти нужно прямо. Наступила на ржавые гвозди разбросанные по полу, но конечно не заметила их. Как не заметила и всколыхнувшееся где-то глубоко внутри меня ощущение дежавю. Ощущение, словно я уже бывала здесь.

«Во сне? Возможно».

Эхо пустой комнаты. Едкий запах курительной трубки и чего-то ещё. Может быть, запах хвои, леса. Нет. Болота. Ощущение потери и пустоты, когда-то уже испытанное мною.

Подёргав холодную медную ручку несколько раз, я убедилась, что она заперта на ключ.

– Начало многообещающее – подумала я и направилась к той двери, что находилась справа, вновь проигнорировав инстинкт, подсказывающий мне войти в ту дверь, что находилась прямо напротив входа.

«Прежде я узнаю, кто он, раз уж мне выпал такой шанс – злорадно подумала я и положила ладонь на ручку второй двери. – Кто он и чем живёт».

Дверь оказалась незапертой и за ней оказалась хозяйская спальня.

«Дети? – изумилась я, рассматривая пустую колыбель. Она раскачивалась из стороны в сторону так, будто всего минуту назад оттуда достали младенца и унесли его с собой. – Но ведь отсюда никто не выходил. – Заметила я и подошла к кроватке, правым глазом косясь на родительскую кровать, которая почему-то больше детской вызывала во мне беспокойство. Никого на ней не было, только скомканные простыни, да книга повёрнутая обложкой вверх на подушке.

«Не упускай её из виду – твердило моё подсознание, – Глаза никого не видят, но кто-то там всё-таки есть. Женщина? Женщина с тёмными волнистыми волосами».

В колыбельке лежала игрушка. Серебряная погремушка с бубенчиком внутри. Я не стала отодвигать её в сторону, опасаясь звуков, которые она может произвести при движении. Просто приложила ладонь к матрасику и почувствовала тепло.

– Ещё тёплая. – Объявила я пустой комнате. А может и незнакомке ещё минуту назад возлегающей на мятых простынях, которую не успели зафиксировать мои глаза, но сердце знало, что она была здесь.

«Мне всё это привиделось или она действительно здесь была? Дура! Не забивай свою голову глупыми вопросами. Вспомни, зачем ты здесь?

– Потому что я схожу с ума. И мне нужна помощь. – Ответила я пустой, давно не проветриваемой комнате. Затем уныло подошла к кровати и прочитала название книги: «Великий Гэтсби». Скотт Френсис Фицджеральд. Рядом на тумбочке, как и на тумбочке возле детской кровати стоял букет высохших полевых цветов – ромашки, васильки и цветущий яркими жёлтыми цветочками зверобой. Но цветы давно высохли, возможно, даже ни один год назад и от любого прикосновения или дуновения ветерка могли осыпаться. Я посмотрела на старый граммофон, покрытый толстым слоем пыли, что стоял в углу. И на иглу приподнятую над пластинкой.

«Включи его. Опусти иглу. Узнай, что за музыку выбрал хозяин» – зашептал мой внутренний голос.

– Нет. Я не стану этого делать. – Тихо произнесла я вслух, а сразу после заметила светлые квадраты и прямоугольники на выцветших обоях.