Кэрол Финч - Пламя страсти

Вирджиния-сити, Монтана,

15 июля 1865 года

Калеб Флемминг, изрыгая проклятия, метался по своему кабинету, расположенному на первом этаже принадлежащей ему гостиницы. Остановившись на минуту, он еще раз перечитал вызвавшую его гнев телеграмму и вновь разразился потоком брани:

– Черт бы побрал эту женщину! – Далее последовала не поддающаяся описанию ругань, в процессе которой «эта женщина» была названа всеми существующими в английском языке уничижительными именами.

– Что за бес в тебя вселился? Или опять Тайрон Уэбстер предлагает продать ему гостиницу и ресторан?

Глубокий, звучный голос Дру Салливана заставил Калеба замолчать. Зажав в кулаке скомканную телеграмму, он развернулся и оказался лицом к лицу с целой горой мышц ростом шесть футов пять дюймов.

– Мало того, что Уэбстер пытается сожрать нас со всеми потрохами, так я еще должен благодарить свою бывшую женушку за очередную гадость! – Калеб сплюнул. – Эта женщина специально выжидала до последней минуты, чтобы я не смог присутствовать на свадьбе и не поставил бы ее в неловкое положение "перед напыщенными приятелями! Черт, я уверен, что это событие станет сенсацией сезона в Чикаго!

– О чем это ты болтаешь? – поинтересовался Дру, глядя на телеграмму в руке Калеба.

Он легким шагом пересек богато обставленную гостиную – следом за ним семенил верный Вонг. Маленький китаец был в широкополой соломенной шляпе, сзади болталась длинная коса. Он остался стоять рядом с Дру, пока тот не предложил ему сесть. С благодарным поклоном Вонг уселся на стул и засунул руки в широкие рукава своей рубахи.

– Мне не нравится, что ты все время ходишь за мной, как преданный раб, – в который уже раз повторил Дру. – Боже всесильный, ты же свободный человек!

Вонг с задумчивым видом привстал со стула, а Калеб продолжил расхаживать по кабинету, как лев по клетке.

Дру прочел Вонгу еще одну нотацию о том, что не следует относиться к нему как к китайскому императору. Десять месяцев назад он вызволил Вонга из толпы пьяных старателей, издевавшихся над китайцем; с тех пор Вонг не пропускал ни одного случая, чтобы не поклониться или не проявить каким-либо иным способом свое глубокое почтение к спасителю. Нескрываемая благодарность и привязанность граничили с подобострастием. Хотя Дру неоднократно просил китайца оставить его в покое, тот буквально стал его второй тенью и следовал за ним по пятам. Дру раздражала преувеличенная преданность Вонга. Теперь он и минуты не мог посидеть спокойно – китаец обязательно слонялся рядом, чтобы стряхнуть пылинку с его ботинок! Вонг чистил их, и они блестели, как только что натертый паркет. Дело не в том, что человечек с косицей не нравился Дру, просто у парня были свои причуды. Вонг был убежден, что перенес уже все возможные болезни, известные в Северном полушарии. Он постоянно чихал и сморкался, при нем всегда было как минимум два носовых платка. Китаец, казалось, реагировал на все, что росло и двигалось. Нос его был постоянно красным от насморка, к тому же он принимал так много дурно пахнущих травяных настоев, что находиться рядом с ним было мукой. Вонг заваривал тертый лук кипящим молоком и пил по четыре чашки этой мерзкой смеси в день. Было еще снадобье, изготовленное из смеси тертого хрена и сока лимона, а также из картофеля и измельченных сосновых шишек и иголок. Часто Вонг сидел, накрывшись полотенцем и вдыхая ароматические пары настоев.

Отвлекшись от своих беспорядочных мыслей, Дру снова перевел взгляд на Калеба – тот все еще метался по комнате.

– Черт бы ее подрал! – пробормотал Калеб. – О, как бы мне хотелось посмеяться над этой высокомерной…

Голос его сорвался, и он, резко обернувшись, внимательно посмотрел на рассевшегося в кресле мужчину с черными, как смоль, волосами и неправильными чертами лица. Калеб отдавал должное его удивительным физическим данным и ценил таланты, которые неоднократно проявлялись за долгие годы их знакомства. Пожалуй, не было человека, равного Дру по изобретательности. Он был настоящим сгустком энергии! Если кто-то и сумеет оказаться в Чикаго до начала свадьбы, то это, конечно, Дру. Да и кто лучше него сможет проводить Тори до Монтаны? Калеб размышлял, и на губах его появилась хитрая улыбка.

– Дру, я хочу попросить тебя об одном одолжении как своего старого друга, – наконец произнес он.