Роман Шмыков - На ночь глядя

Я достал из портфеля нож и наклонился над ней. Снег таял на плечах моей куртки, и вода с них капала на её побелевшее лицо, когда лезвие приблизилось к тонкому женскому горлу. Она могла лишь мотать головой, и мысленно я поблагодарил её за то, что она не стала опять мычать. Терпеть не могу, когда она так делала. Во время секса тот же звук, и мне он противен. Хоть и просил её так не стонать, но она продолжала. Делала всё, чтобы мне было неприятно. Никогда не встречал такой девушки, и это чистая правда. Я ненавидел её так же сильно, как и любил. Грязная сучья бл*дь!

Нож в её плечо вошёл легко и плавно. Кожа смялась, как полиэтиленовый пакет, когда я провернул лезвие вокруг оси. Она выгнула шею и зарычала. Зажав ей нос, чтобы убавить громкость, я достал нож и воткнул его в живот. Он вошёл так гладко, что и поверилось бы с трудом, если бы не красное пятно, быстро разрастающееся на белой майке, сквозь которую видно набухшие соски. Я посмотрел вниз, её шортики, еле закрывающие ягодицы, немного сползли. Она без трусиков. Небритый лобок показался на свет, и я, достав лезвие, ударил прямо туда. По моим зубам и дёснам прошла странная дрожь, словно сам ощутил её боль. Что-то под моим пупком сократилось и снова расслабилось. Она извивалась и пыталась освободиться, но быстро ослабевала, теряя кровь.

Наступила тишина, и лишь трение её одежды об пол звучало в комнате. Только поэтому стало слышно, что в прихожей что-то вибрирует. Я отпустил связанное тело и подошёл к двери. На её телефон кто-то звонил. Экран высветил мужское имя, и рядом с ним сердечко. С моим именем она никогда не ставила сердечко, а это было чёрным. Знаю, что она любит чёрный цвет. Я выключил телефон и положил его на тумбочку в прихожей.

Она лежала на полу и извивалась, как гусеница. Из её живота обильно вытекала кровь, а я не хотел, чтобы всё прошло слишком быстро. Тихо – да, но не быстро. Перевернул её на спину, коленом прижав к полу в районе живота. Навис над ней и смотрел прямо на её лицо. Скотч был так крепко намотан, что вокруг него на бледной коже щёк образовались красные набухшие пятна. Я ткнул в них ножом, вставляя лезвие всё глубже, водя кончиком по скулам. Она закрыла глаза и обмякла. Неужели упала в обморок? Кажется, да. Я приложил два пальца к её вене на шее и ощутил еле уловимый пульс. Отложил нож и похлопал её по щекам. Никакого результата. Что ж, это было ожидаемо.

Я встал и посмотрел на неё ещё раз. Она была так сексуальна, и резко нагрянувшая эрекция упёрлась мне во внутреннюю сторону штанин. В рюкзаке лежала маленькая пила, купил сегодня утром. Её лезвие было белым и блестящим, а ручка такая жёлтая, что резала глаза. Мда, забавно звучит.

Я начал с ног. Первые движения давались трудно, лезвие соскальзывало и постоянно норовило выскочить из вспотевших ладоней. Она открыла глаза, когда зубцы добрались до кости. Подняв голову, она опять громко замычала, и я кулаком с размаху ударил прямо в лоб. Опять бахнула затылком об пол. Сраные соседи снизу, небось, это услышали. Странно, что до сих пор не стали стучать. Я сделал рывок посерьёзнее, и пила начала справляться с костью. Мне хочется, чтобы эта мразь всё чувствовала. Моя боль не буквальна, но и легче она не кажется от этого. Мне было обидно, а теперь будет обидно ей.

Вторая нога пошла легче, и получилось справиться за меньшее время. Стирая рукавом пот со лба, заливший мне очки, я увидел, как она смотрит в потолок. Её грудь не поднимается, скорее всего, она уже умерла, жаль. Она мне нравилась. Помню, как листал её фото в приложении. Анкета была на английском. Я не знал английского, и какое-то время провёл в переводчике. Она искала какого-то друга для души. Соулмэйта [1] Soulmate – родственная душа. . А я не был религиозен и считал россказни про души полным бредом. Сказки, слишком глупые, чтобы в них позволительно было верить в наше время.

Снял с неё майку, и небольшие груди разъехались в стороны. Такие себе, если честно. На фото она красовалась в лифчике, и сиськи смотрелись намного лучше. Мне кажется, именно на них я повёлся. Мне не было интересно, чем она занимается, но она всё время говорила про свои картины. Зря я делал вид, что слушаю внимательно и хотел бы послушать ещё. Надо было сразу сказать, что это всё глупости. Нашла бы лучше нормальную работу.

Шортики сползли ещё ниже, и я вспомнил, как впервые к ней приехал. Купил шоколад, и мы сначала потрахались, а потом пошли выпить. У неё оставалось немного шампанского, и мы в тот вечер сильно охмелели. Мне пришлось оттащить её на кровать и лечь рядом. Я не мог уснуть всю ночь, и лишь под утро закемарил. Её будильник был с самой надоедливой мелодией, и это первый раз, когда мне захотелось ударить. Я уже привстал и замахнулся, как она открыла глаза, потянулась и сказала «доброе утро». Я поцеловал её в лоб и пошёл умываться.