Ирина Енц - Зов ветра

Пожилая женщина взглянула на меня сердитыми, осуждающими глазами, словно я была у нее врагом номер один, и пробурчала совсем не ласково, я бы даже сказала, несколько ядовито:

– Флору Зигмундовну после вашей с ней беседы скорая увезла!

С этими словами, она спрятала ключи в коричневую сумку из искусственной кожи, похожую на баул, вздернула высоко голову и не глядя на меня, пошла по тротуару, спеша от меня отделаться. Но, в данный конкретный момент, мне было безразлично ее ко мне отношение. Главное было узнать, что с Флорой. Я ее догнала, и зашагала рядом, стараясь подстроиться под ее широкий шаг.

– А в какую больницу ее увезли? И что с ней?

Тетка остановилась, сердито нахмурилась глядя на меня, и выпалила:

– Вы что, хотите и в больнице ей покоя не давать?! Мало вам разговоров было, что человека потом с сердечным приступом увозят?! – Она, уперев руки в бока, стала на меня надвигаться, словно крейсер на боевом ходу.

Я мелкими шажками начала отступать, пока не уперлась спиной в стену стоящего рядом дома, и растерянно залепетала.

– Да, что вы!! Мы же с ней об истории говорили. Она хотела рассказать мне об арийской культуре. А потом, я же знаю, что у нее никого нет из родственников. Может, ей что-то покушать домашненького надо принести…

Мой извиняющийся лепет произвел на Татьяну Семеновну, как видно, благоприятное впечатление. Потому что, складка между сурово сдвинутыми бровями расправилась. Она окинула меня с ног до головы подозрительно прищуренным взглядом, и сменила гнев на милость.

– А-а-а… Ну, тогда, ладно… В первую городскую ее увезли, в кардиологию.

Я решила до конца использовать ее доброту, и спросила:

– А где у вас тут первая городская?

Тетка принялась мне подробно объяснять. Я кивала головой в нужных местах, в конце ее поблагодарила, попрощалась со всей возможной душевностью, и понеслась на трамвайную остановку. Сойдя в нужном месте, заскочила в овощной магазин, купила яблок, у, сидящей рядом с магазином, бабульки купила букет темно-фиолетовых астр, и заспешила в сторону больницы. За высоким кованным забором высились могучие старые каштаны вперемешку с липами. Кое-где листва уже начала просвечивать легкой желтизной, подсвеченная лучами заходящего солнца, напоминая, что лето скоро закончится. Я сосредоточено шагала вдоль забора, пока не дошла до распахнутых ворот. Зайдя внутрь больничного парка, заспешила, по вымощенным камнем пешеходным дорожкам, ко входу в приемный покой.

Парк был уютным, с пышными клумбами пламенеющих сальвий и петуний, со скамейками, расставленными в подходящих местах, рядом с небольшими журчащими фонтанами. И само здание больницы впечатляло своей архитектурой в позднеготическом стиле со стрельчатыми окнами на башенках, стоящими по краям самого здания, с выточенными в камне узорами по карнизам. Скорее всего, это был старинный особняк, когда-то принадлежавший какой-нибудь очень богатой семье.

Но, на все эти красоты, я посмотрела мельком, озабоченная совсем другими проблемами на данный момент. Наверное, позже, я с удовольствием приду сюда и все тщательным образом осмотрю, прогуляюсь по тенистым аллеям, посижу на скамье рядом с фонтаном, полюбуюсь разноцветием клумб. А пока, я быстрым шагом проскакивала мимо всех этих красот, обеспокоенная здоровьем Флоры. Тем более, что меня грызло чувство вины за происшедшее. Если бы я не начала этот разговор, который растревожил ее память, возможно, ничего бы не случилось. Так что, выходило, что права была Татьяна Семеновна, когда сердилась на меня. И осознавать это было горько.

Но, не доходя метров сто до дверей подъезда приемного покоя, Я вдруг заметила то, что заставило меня резко притормозить, и укрыться за ближайшим кустом. Рядом с дверями, к которым я так стремилась, на стоянке, стояла уже знакомая мне черная «Волга».

Первой моей мыслью было: «А, эти-то, что тут забыли?!» Но, следом пришло беспокойство, что там с Флорой? То, что Крестов или Вальдис, или оба вместе (что не имело принципиального значения) приехали в больницу, потому что, кому-то из них вдруг понадобилась медицинская помощь, я не поверила ни на секунду. Значит, слежку за Флорой они продолжили, и видели, как женщину увезла «неотложка». А теперь, боятся, что старушка внезапно скончается, так и не раскрыв необходимую им тайну. О том, что подобные «посетители» не добавят Флоре Зигмундовне покоя, и, как следствие, здоровья, я не сомневалась ни на мгновение. Поэтому мое беспокойство нарастало с каждой минутой. Я заметалась за кустами, как заяц на пешеходном переходе. Что делать? Бежать к Флоре в палату, и выдворять незваных гостей? Или, отсидеться здесь в кустах, дожидаясь, пока они уйдут. Сначала, я одобрила первый вариант. И, уже, было, сделала решительно шаг, чтобы покинуть свое укрытие. Но, потом, мне в голову пришла другая мысль. Как бы, не сделать хуже. По логике вещей, они должны трястись за жизнь Флоры больше, чем родные дети, если бы у старушки таковые были. Потому что, если что, тайну она унесет с собой, и тогда придет кердык их планам. А мое появление у кровати больной, возбудит их интерес ко мне до невозможности. И если, пуще того, они решат, что я знаю что-то важное, необходимое им до зарезу, мне мало не будет. А у меня, можно сказать, на руках Пашка, теперь уже со своей Светкой. Чем не хороший рычаг для шантажа?