Даниил Свиридов - Илларион

Он передвинул стул на несколько рядов вперед. Засыпавший на ходу Вилли неохотно последовал за хозяином и вновь свернулся калачиком у его ног, когда тот нашел новое место для своего высокого трона.

Тишина воцарилась на просторах лектория. Степень необыкновенности мероприятия росла с каждой минутой: знаменитый писатель не только уселся среди зрителей, словно собирался поведать им какую-то тайну, но и принялся почти капризно требовать вопросов, которые соответствовали его ожиданиям. Теперь читатели опасались, что сварливый и придирчивый мистер Бладборн тоже примет их за назойливых журналистов, явившихся на встречу без приглашения. Они пытались понять, что, по мнению чудилы-автора, можно назвать вопросом от читателя , а журналисты, надежно окопавшиеся среди них и до сих пор не выдавшие себя поднятым вверх диктофоном, потели над списками заготовленных вопросов, судорожно проверяя их на пригодность. Совершенно неумышленно Айз творил из банальной встречи с поклонниками представление, которого никто не ждал, но одновременно оно привносило в их выходные событие, достойное неоднократного пересказа позже – на посиделках с друзьями в тот же день или в понедельник с коллегами, протирая крутящиеся кресла в унылых офисных лабиринтах.

Пока читатели решали, какой же вопрос задать, Айзек задумался, чувствуют ли его смрадный перегар люди, сидящие поблизости. Любопытствующих долго ждать не пришлось, и он мгновенно отвлекся от попыток учуять собственную вонь.

– Вы обещали ответить на все вопросы о книге, мистер Бладборн, – звучный девичий голос произнес слова, в той или иной форме томившиеся на устах всех собравшихся. – На те миллионы вопросов, что накопились за два года после ее выхода. Неужели вы правда расскажете, что на самом деле случилось?

Писатель перевел взгляд на девушку, стоящую в метре от него. Невысокая, с короткими вьющимися волосами, в нелепой мешковатой одежде, слегка полноватая, она умиляла и странным образом вызывала доверие. Ей на вид казалось не больше двадцати.

– Ко мне можно обращаться на ты. – Айзек протянул незнакомке руку и улыбнулся. – Как тебя зовут?

– Матильда, – Девица оказалась не из робких. Даже легкий румянец не выступил на ее щеках, когда она пожала знаменитости руку и представилась, словно их знакомство состоялось на вечеринке у общих друзей, на автобусной остановке или в магазине у полок с кисломолочными продуктами.

– Так и есть. Я не отказываюсь от данного обещания. И расскажу, что произошло. Ни одна деталь не будет скрыта.

– Айзек, ты действительно взял псевдонимом фамилию своей первой девушки? – донесся откуда-то вопрос от человека, которому очень понравилась возможность панибратски поговорить с кумиром.

– А ты, готов спорить, бежал по строкам книги, гонясь за сюжетом? Всю ненужную мишуру и драматические вставки оставил за кадром, так?

Зал, сразу понявший суть писательской колкости, вновь засмеялся, а мужчина, сам не сдержав улыбки, побагровел.

– Я, случается, тоже читаю по диагонали, – Подмигнул Айз смущенному читателю, будто извиняясь за то, что вогнал того в краску перед широкой публикой. – Если не брать в расчет единственный поцелуй в школьные времена, между мной и Сибиллой никогда не существовало романтических отношений. Да, она подарила мне первый поцелуй, когда до беспамятства напилась на выпускном. Мне тогда было пятнадцать лет, ей – семнадцать. Подростки влюбчивы и трепетно относятся к воспоминаниям о первом опыте соприкосновения с прекрасным и желанным. Вот и я не устоял перед магией первой влюбленности. Знаете, ведь ее фамилия – Бладборн – тоже псевдоним. Предки Сибиллы не сохранили первозданность семейного имени из-за антисемитского напряжения. Я же свою фамилию не сохранил из скромности.

Последнее шуточное примечание особенно понравилось публике. Она заметно оживилась. Откровенность Айзека несколько расслабила аудиторию, несколько зажатую после выпада писателя в сторону журналистов, и теперь каждый стремился высказаться.

– Мистер Бладборн, – снова заговорила Матильда, – думаю, нас всех объединяет один главный вопрос. В «Илларионе» вы словно открываете секрет вашего успеха, вы будто излагаете методичку для начинающего писателя. Но в конечном итоге так и неясно: действительно ли вы сами пользуетесь этими схемами, чтобы писать свои произведения? Пособие по фантазированию сбивает с толку: что же в «Илларионе» правда, а что вымысел?! Ко всему прочему, вы поставили себя в центре происходящих событий и нарекли главным героем книги. После этого вы ведь не ожидаете, что читатель сам разберется в том, что из написанного произошло в действительности, а что – нет?