Даниил Свиридов - Илларион

Айзек не ведал робости в делах, требовавших от него первого слова. Ему не составляло труда произнести пламенную речь перед внушительным собранием где угодно: на официальных галстучных праздниках, на стерильных деловых съездах, на свадьбах едва знакомых людей, на конференциях, в темах которых он не разбирался, на художественных выставках, где он также ничего не понимал. Легкость эта происходила от равнодушия. Писателя не волновал эффект самого выступления, он всего лишь наслаждался процессом и звуком своего голоса, усиленного мощными динамиками. Сейчас же случай был совершенно иного уровня. Он нервничал, как перед судом, обвинявшем его в уголовном преступлении. Эти люди, его любимые читатели, произносящие имя Айзека Бладборна чаще, чем его близкие, обвинят оратора, когда все закончится. Другого финала нельзя ожидать. Улыбки сменятся отвращением. Аплодисменты – криками осуждения. Результат известен наперед, и Айзека он волновал как никогда ранее. Что же сказать? Как начать? Вступительная речь не подготовлена, а генератор спонтанных решений словно забыли подключить. В голове гудит штормовой ветер – и ни одной меткой фразы.

– Воскресенье – отличный день для того, чтобы поваляться дома. Не знаю, как вас, а меня только что терзал неудержимый соблазн развернуться перед входом и поехать обратно домой. Возможно, вам страшновато задавать вопросы в присутствии такого количества людей. Уверяю, мне страшно не меньше вашего, ведь я должен на них отвечать. Прошу вас, дайте мне фору. Начните первыми, не смущайтесь.

С десяток рук в первом ряду, будто по сигнальному выстрелу, тут же взметнулись вверх.

– Мистер Бладборн, ваши предыдущие произведения имели отличительный сеттинг антиутопического мира и вуалировали критику современного общества под сложными метафорами, которые не каждому читателю пришлись по вкусу. «Илларион» несет в себе не меньше символизма, чем «Диалектика свободы»? Если нет, то стоит ли читателям искать там скрытый смысл?

– Мистер Бладборн, некоторые герои книги носят вымышленные имена и фамилии. Но многочисленные журналистские расследования показали, что даже эти персонажи реальны, их прямые прототипы уже найдены. Зачем нужно было менять имена? Вы не получили одобрения на использование реальных личностей?

– Мистер Бладборн, ходят слухи, что вы отказали кинокомпаниям в экранизации «Иллариона». Тем самым кинокомпаниям, которые уже принесли вам многомиллионную прибыль от «Диалектики свободы». Учитывая успех трилогии на широком экране, не считаете ли вы отказ от съемок вашего последнего творения опрометчивым решением? Просим вас прокомментировать это решение.

– Мистер Бладборн, вы два года не выходили в медиапространство и ни с кем публично не обсуждали новую книгу. Это провокационный маркетинговый трюк или безразличие к успеху произведения?

– Мистер Бладборн, последняя глава сильно выбивается из общей стилистики книги, и это заметили не только эксперты, но и многие читатели. Есть версия, что вы написали ее не сами. Это правда?

– Мистер Бладборн, имеются сведения, что полиция связывалась с вами в рамках дела об убийстве, описанного в «Илларионе». Это так? Вы давали свидетельские показания?

– Мистер Бладборн, почему вы заявили о прекращении карьеры? Неужели вас разочаровали продажи «Иллариона»?

– Мистер Бладборн!

– Мистер Бладборн!..

Диктофоны в первых рядах торчали словно антенны над крышей многоквартирного дома. Вал острых вопросов, в каждом из которых имелся какой-то подвох, заставил Айзека похолодеть и застыть в бездейственном молчании. Чувствуя себя крепостью в разгар штурма варваров, рослый писатель откинулся на стуле, балансируя на его задних ножках. Крепость явно нуждалась в защите.

– Стоп-стоп-стоп! – громко скомандовал Айзек в микрофон, который вовремя поднес ему парнишка-консультант. – Боже мой, ну и засаду вы мне тут устроили! Я пришел сюда, чтобы честно ответить на вопросы, интересующие моих читателей. Вы же, как я смотрю, хотите превратить дружескую встречу в конференцию. Вы ведь получили пресс-релиз от издательства? В нем я специально подчеркнул и выделил жирным шрифтом просьбу к журналистам: не приходить и подождать официальной презентации от издательства. Вопреки моей настоятельной просьбе вы все равно явились, чтобы настрочить материал про нелюдимого Бладборна. Не очень-то честно, так ведь? – Айзек поднялся со стула и оглядел присутствующих, будто учитель, проверяющий, все ли ученики в сборе. Журналисты виновато попрятали диктофоны по карманам. – Ладно. Раз вы тратите на меня выходной день, я не позволю вашим сверхурочным пропасть зря. Отвечу на три вопроса от каждого издания, но сделаю это в самом конце встречи, если, конечно, у вас еще останется такая потребность. А сейчас прошу простить, меня ждут читатели.