Роберт МакКаммон - Кусака

— Жэ, — тихонько подсказала Джесси.

— Тшше. Шшше. Жэ. — Голова повернулась, в глазах светился вопрос.

«Боже милостивый, — подумала Джесси и схватилась за косяк, чтобы не упасть. — Пришелец с техасским выговором, облекшийся в тело и одежду моей дочурки». Подавив крик, она выговорила:

— Где моя дочь? — Глаза Джесси наполнились слезами. — Верни мне ее.

Существо в обличье маленькой девочки ждало, указывая на следующую букву.

— Верни мне ее, — повторила Джесси. Она рванулась вперед, и Роудс не успел остановить ее. — Верни! — крикнула Джесси, а потом ухватила маленькую фигурку за холодную руку и рывком развернула, чтобы заглянуть в лицо, которое когда-то было лицом ее дочери. — ВЕРНИ! — Джесси размахнулась и ударила существо по щеке.

Потеряв равновесие, лже-Стиви отшатнулась и чуть не рухнула на колени. Спину она держала прямо и жестко, но голова несколько раз мотнулась из стороны в сторону, как у одной из тех нелепых кукол, что кивают с задних стекол автомобилей. Существо заморгало, возможно, регистрируя болевое ощущение, а Джесси, вновь придя в ужас, наблюдала, как на коже Стиви проступает красный отпечаток ее ладони.

Ведь это тело все равно оставалось телом ее дочери, пусть даже в него заползло что-то еще. Все равно лицо, волосы и тело были дочкины. Потрогав красный отпечаток ладони у себя на щеке, не-Стиви опять повернулась к азбуке. Она настойчиво указала на следующую букву.

— Зэ, — помог полковник Роудс.

— Зэ, — выговорило существо. Палец передвинулся.

— И. — Когда букву с трудом повторили, Роудс быстро взглянул на Ганнистона. — Я думаю, оно сообразило, что звуки — основа нашего языка. Господи, Ганни! Что же это?

Капитан покачал головой.

— Не хотелось бы гадать, сэр.

Джесси не сводила глаз с затылка Стиви. Волосы такие же, как всегда, только мокрые от пота. А в них крошки… чего? Она осторожно вынула из волос девочки небольшой кусочек чего-то розового, волокнистого, напоминающего сахарную вату. Пластик, поняла Джесси. Что кусочки розового пластика делают у Стиви в волосах? Она выронила кусочек, и тот спланировал на пол. Голова у Джесси отказала, мысли беспорядочно заметались. Лицо посерело от потрясения.

— Уведи ее, Ганни, — скомандовал Роудс, и Ганнистон вывел готовую потерять сознание Джесси из спальни.

— Ка, — продолжил Роудс, отвечая движению пальца.

— Ках. К, — удалось произнести существу.

С Республиканской дороги свернули два трейлера. Один вез кран, на другом красовалась надпись «ОБЪЕДИНЕННЫЕ ПЕРЕВОЗКИ». Миновав Престон-парк, трейлеры свернули на Кобре-роуд, направляясь в пустыню, туда, где то, что когда-то было механизмом, догорело и превратилось в сине-зеленую вязкую жижу.

В три прозвонил звонок.

— Локетт и Хурадо! — вызвал Том Хэммонд. — Задержитесь. Остальные свободны.

— Эй, эй! — Рик Хурадо, уже успевший нахлобучить шляпу, стал выбираться из-за своей парты на камчатке, в левом углу невыносимо душного класса. — Я ничего не сделал!

— А я ничего такого и не говорил. Просто посиди.

Школьники собирали книжки и уходили. Вдруг из-за парты в правом дальнем углу кабинета поднялся Коди Локетт.

— Дудки! Я пошел.

— Сядь, Локетт! — Том и сам поднялся из-за стола. — Я просто хочу поговорить с вами обоими, только и всего.

— Ладно, я двину на север, а вы можете пообщаться с моим южным полюсом, — ответил Коди, и «Отщепенцы», которые сидели вокруг него живым прикрытием, зашлись от смеха. — Урок кончился, и я сваливаю. — Коди решительно направился к двери, остальные последовали за ним.

Том загородил ему дорогу. Парень не останавливался, словно собирался пройти насквозь. Учитель не сходил с места, приготовившись к столкновению. В трех футах от Тома Коди остановился. За ним возвышался двухсотфунтовый громила, который всегда ходил в видавшем виды футбольном шлеме, раскрашенном камуфляжными пятнами. Звали громилу Джо Тейлор, но Том ни разу не слышал, чтобы к нему обращались иначе, чем «Танк». Сейчас Танк сверлил учителя глубоко посаженными черными глазами, глядевшими с грубо вылепленной, скуластой и носатой физиономии, которая могла вызывать теплые чувства только у матери — у полоумной матери, если уж на то пошло. Коди сказал:

— Ну, даем дорогу?

Том медлил. Рик Хурадо, тонко улыбаясь, снова устроился на стуле. Вокруг него сидело несколько ребят латиноамериканского и индейского происхождения из команды «Гремучие змеи». Те старшеклассники, кто не входил ни в один из «клубов», уже поспешили уйти, и Том остался с чудовищами один на один. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай, подумал он. Он посмотрел прямо в надменные серые глаза Коди Локетта и сказал: