Таня Хафф - Кровавая плата

– А по-твоему, с чем мы имеем дело?

Вики насколько могла открыто спрашивала Майка, ощутил ли он то же, что почувствовала она, чем бы это ни было.

Он пожал плечами.

– Это ты мне скажи: ты рисковала, чтобы оказаться в самой гуще этой заварушки.

– Я была на месте, – рявкнула она. – Ты бы предпочел, чтобы я проигнорировала ситуацию?

– У тебя не было при себе оружия, не было прикрытия, ты понятия не имела, что здесь происходит. – Челлучи слово в слово воспроизвел тот же перечень, что она зачла себе раньше. – Ты не могла все забыть за восемь месяцев.

– А что бы ты сделал? – проскрежетала она сквозь стиснутые зубы.

– Уж не стал бы пытаться убить себя только ради того, чтобы доказать: я все еще могу.

Воцарившаяся тишина обрушилась на нее, словно цементные блоки, и Вики сжала зубы под ее весом. Неужто все так и было? Она уставилась на мыски ботинок, затем снова подняла глаза на Майка. При росте в метр семьдесят семь ей редко приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на мужчину, но Челлучи с его метром девяносто три заставлял ее чувствовать себя почти крохотной. Она ненавидела это ощущение.

– Если мы снова о том, как я уволилась из полиции, то я ухожу.

Майк устало поднял обе руки, показывая, что сдается.

– Ты права. Как всегда. Прости. Мы не будем говорить о прошлом.

– Ты поднял эту тему, – бросила она враждебно, но ей было все равно, как прозвучала фраза. Ей стоило прислушаться к своему инстинкту и уйти сразу после того, как она дала показания. Она была не в своем уме, когда решила остаться в досягаемости Челлучи.

У него дернулась челюсть.

– Я же извинился. Давай, играй в суперженщину, если тебе так этого хочется. Но, может, – добавил он сдавленным голосом, – мне не хочется видеть, как тебя убьют. Может, я не готов забыть о восьми годах дружбы…

– Дружбы?

Вики почувствовала, как приподнимаются брови.

Челлучи запустил пятерню в волосы, оттягивая локоны: он всегда использовал этот жест, когда пытался усмирить свой гнев.

– Может, я не готов забыть о четырех годах дружбы и четырех годах секса из-за какого-то сраного разногласия!

– Просто секс? И все? – Вики ухватилась за соломинку, игнорируя куда более серьезную причину их размолвки. Им всегда хватало о чем поспорить. – Для меня это был не просто секс, детектив!

К этому моменту они оба уже орали.

– Разве я сказал, что это был просто секс? – Он широко развел руки, его рокочущий голос отражался от облицованных плиткой стен метро. – Это был великолепный секс, так пойдет? Сногсшибательный секс! Это был… Что?

Констебль Уэст, покрасневший как помидор, подскочил.

– Вы загораживаете путь телу, – сказал он, заикаясь.

Прорычав нечленораздельное проклятие, Челлучи дернулся к стене. Пока каталка проезжала мимо, а содержимое оранжевой флюоресцентной сумки перекатывалось из стороны в сторону, Вики сжала кулаки и подумывала о том, чтобы заехать Челлучи по его красивой физиономии. И почему она позволяла ему так на себя влиять? У него был талант пробивать все тщательно возведенные ею щиты и ворошить эмоции, которые, как ей казалось, она держала под контролем. Черт бы его побрал. То, что на этот раз он был прав, ничуть не помогало. Уголки губ поползли вверх. По крайней мере, они снова разговаривали…

Когда каталка проехала мимо, она распрямила пальцы, положила ладонь на руку Челлучи и сказала:

– В следующий раз я все сделаю по правилам.

Она таким образом извинялась, и Майк это знал.

– С чего вдруг начинать? – вздохнул он. – Послушай, насчет твоего ухода из полиции… Ты не слепая, Вики, ты могла остаться…

– Челлучи… – Она проскрежетала его имя сквозь стиснутые зубы. Он никогда не знал, когда остановиться.

– Забудь. – Он протянул руку и поправил ее очки на носу. – Подбросить тебя до центра?

Вики взглянула на свое безнадежно испорченное пальто.

– А почему бы и нет?

Пока они вслед за каталкой поднимались по ступеням, Майк легонько ударил ее кулаком по руке.

– Здорово снова с тобой препираться.

Вики сдалась – последние восемь месяцев в лучшем случае можно было назвать карательной победой – и ухмыльнулась.

– Я тоже по тебе скучала.

В понедельник заголовки газет трубили об убийстве на всю первую полосу. В таблоиде даже напечатали цветную фотографию каталки в момент, когда ее выкатывали со станции. Мешок с телом непристойно пестрел на темно-синем и сером фоне. Вики швырнула газету на растущую стопку макулатуры слева от письменного стола и принялась грызть ноготь. Теория Челлучи, которой он скрепя сердце поделился, пока они ехали в центр, строилась на наркоте и чем-то вроде пристежных когтей.