Алекс Лоренц - Собаня

Извивающийся тугой отросток убрался обратно в рукав.

Антон стоял столбом. Ноги пустили корни глубоко в землю. Великан медленно повернулся к нему. Под низко надвинутой фуражкой сверкнул мертвенный свет, похожий на холодное свечение звезд в безоблачную зимнюю ночь. Огонек керосиновой лампы, словно беснующийся демон, выписывал замысловатые пируэты среди останков древних могил.

Скрипя кожаным плащом, Сторож медленно развернулся. Размякшая почва сочно захлюпала под подошвами сапожищ. Он удалился в свой домик. Скрипнули петли, хлопнула дверь. А снаружи осталось немыслимое кровавое побоище, посреди которого стоял Антон.

***

…Заперев дверь, Антон заглянул в маленькое зеркальце, висевшее над столом.

Синее от холода лицо. Дергающиеся веки. Поседевшая всего за одну ночь недельная щетина.

Он стащил с себя перепачканные куртку и штаны, бросил в угол. Упал в кресло, включил телик. Сделал пару глотков из спасительной фляги.

Уф!

Полегчало.

Он взял мобильник, который, уходя, в суете забыл на столе. Убедился, что начальство его не искало.

Зато двенадцать пропущенных от бывшей жены. А ведь за прошедший год она ни разу не попыталась с ним связаться. Как и он с ней.

Что могло приключиться?

Предчувствуя беду, он перезвонил Ларисе. Несколько издевательски долгих гудков. После – надрывные всхлипы.

– Лора, что случилось?

– Антон… Ирочка… – Всхлипы, всхлипы, всхлипы.

– ЛОРА!

– Ирочка умерла.

– Как…

– Праздновали сегодня… вчера… день рождения с другими детками. Нарезвились. Наверное, долго не могла уснуть. Встала ночью попить водички… или в туалет, не знаю. А на полу валялся медведь, которого ты подарил в прошлом году. В темноте наступила, поскользнулась. Ударилась виском о комод. Мгновенная смерть. Я эту мерзость еще тогда, год назад, выбросить собиралась… – Она разразилась горькими рыданиями.

Антон хорошо помнил свой позор на праздновании дня рождения дочки. Он выпросил у матери денег на дорогой подарок от них двоих – отца и бабушки, – но за день до торжества втихаря пропил почти все. Остались жалкие копейки, которых едва хватило на уродливого тряпичного медвежонка. В память впечаталось, как презрительно скривилось Лорино лицо, когда он вручал своему ребенку – своей «принцессе» – позорный подарок. Из вежливости его пригласили к столу. Он в считанные минуты наклюкался и учинил драку с новым мужем Лоры. Впрочем, «драка» – слишком громко сказано. Здоровый, крепкий мужчина сгреб алкаша в охапку и выбросил за порог, словно мусор. На следующее утро Лариса позвонила и потребовала забыть об их семье. Антон мог бы обратиться в суд, чтобы отстоять законное право видеться с дочерью, но на это нужны деньги и яйца – хотя бы немного того и другого…

Лариса стала говорить что-то о предстоящих похоронах, но он вдавил красную кнопку и не отпускал, пока мобильник не выключился.

Под развеселый шум очередной телевизионной развлекухи он сделал затяжной глоток из фляги. По щекам покатились жгучие слезы.

– Почему ТЫ не убил и меня? – вопросил он. – Почему?

Свет в сторожке погас.

Аляповатое мельтешение в телевизоре сменилось чернотой. Тишина мешком навалилась на Антона.

На черном экране проступили очертания старых надгробий. Из хриплого динамика послышались хлюпающие шаги, натужный скрип кожаного плаща. Из мглы выплыл демонически пляшущий огонек керосиновой лампы.

Сторож старого кладбища вплотную приблизился к экрану с оборотной стороны. На сей раз под фуражкой не мерцал звездный свет. Там зиял черный провал.

Сторожка Антона заполнилась застарелым трупным зловонием.

– Что толку тебя убивать? – заговорил великан голосом тысяч вещающих в унисон покойников с тронутыми тленом голосовыми связками. – Ты и так мертвец.

Изрытая ямами, как после бомбежки, грунтовая дорога вот уже много километров тянулась сквозь дремучий болотистый лес. Под колесами велосипедов мелькали отстрелянные ружейные патроны и кабаньи рытвины. По лицам струился пот. Жирные слепни спешили насытиться кровью на исходе лета. Местами колеса увязали в песке – приходилось тащиться пешком.

– Уверен, что правильно едем? – нарушил долгое молчание Егор.

– Угу, – промычал Леонид.

– Уже километров восемь отмахали. И везде лес. Кто в наше время согласится жить в такой дырище? Сюда ни «скорая» не доберется, ни пожарка, ни менты. И телефоны тут не ловят.