Монтегю Джеймс - Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Другие постояльцы, без всякого на то сомнения, были большими любителями гольфа, на мой взгляд, некоторым из них можно было бы уделить гораздо больше внимания, если бы в этом нуждался сюжет моего повествования. Со всей уверенностью можно сказать, что самой заметной фигурой среди всех проживающих в отеле был отставной полковник, который в настоящее время являлся секретарем одного из Лондонских клубов. Он обладал густым сильным голосом и явно придерживался протестантских взглядов. Тот словно получал второе рождение после посещения проповеди местного приходского священника – весьма достойного представителя духовенства с большой склонностью к проведению пышных церковных обрядов, которые он имел мужество соблюдать, вопреки сложившейся Восточно – Английской традиции [129].

Профессор Паркинс, одна из главных черт характера которого была весьма точно описана, после прибытия в Бернстоу большую часть дня занимался тем, что он называл оттачиванием навыков игры в компании со своим новым знакомым – полковником Вильсоном, именно тем отставным военным, которого я упомянул. И всё было бы хорошо, да вот только после обеда (я не могу точно сказать, был в этом виноват сам процесс совершенствования техники игры или может быть на это была какая-то другая причина), ни с того ни с сего поведение полковника приобрело настолько угрожающий характер, что Паркинсу пришлось задуматься над тем, стоит ли ему возвращаться в гостиницу с поля для игры в гольф вместе со старым воякой или пойти другой дорогой. Посмотрев недоверчиво и украдкой на торчащие усы и лицо военного залитое алой краской, он решил, что гораздо лучше будет позволить табаку и чаю сделать с полковником все – на что они способны до того, как вечер поставит его перед фактом их неизбежной новой встречи.

– Уж, лучше я прогуляюсь по берегу до своей гостиницы, – рассуждал он. – Да, так-то оно будет лучше. К тому же, если я пойду по бережку – я хорошенько рассмотрю те руины, о которых говорил наш Дисней [130], пока светло света мне уж точно хватит. Правда я не знаю, где они находятся, хотя вряд ли мне удастся пройти мимо их.

Так он и сделал, а если говорить точнее, – отправился в путь, начав прокладывать свой маршрут от поля для игры в гольф до гостиницы. Увязая в гальке, которой был покрыт весь берег, где-то цепляясь за глубоко торчащие корни кустарника и травы, а где-то за крупные булыжники, шел он и шел. Забредя далеко, он встал и огляделся кругом, и вдруг понял, что очутился в очень труднопроходимой местности, покрытой впадинами и небольшими холмиками. Потом, когда он в следующий раз пришел исследовать этот участок, оказалось, что эти самые ухабы и рытвины были не чем иным, как кучами битого камня, залитого известковым раствором, на которых впоследствии образовался дёрн и травяной покров. Он решил, что вероятнее всего оказался именно там, где должны были быть те самые владения ордена Храмовников, которые он и хотел найти. Никому не покажется странным то, что в свое время это место привлекало внимание искателей сокровищ, хорошенько поработавших здесь своими лопатами. Видно было, что большие участки основания постройки были почти очищены от грунта, и это давало возможность лучше понять её архитектурный план. Он помнил, правда смутно, что Тамплиеры, которым принадлежала эта земля, как правило, строили свои храмы по окружности, поэтому он сразу сообразил, почему эти рытвины и холмики, которых было здесь великое множество, образуют что-то похожее на круг. Немного существует людей способных противостоять соблазну попробовать свои силы в роли исследователя в той области, которая лежит вне сферы их компетенции, лишь только ради того, чтобы убедиться, насколько они смогли бы преуспеть, если бы им заняться этим делом серьезно. Тем не менее, наш профессор, даже если и почувствовал такой низменный инстинктивный порыв, на самом деле больше заботился о том, какую он окажет услугу господину Диснею, проявив подобную инициативу. Стараясь быть как можно более точным, он шагами измерил окружность, которую предварительно разметил, а после этого занес свои измерения в записную книжку. Затем он принялся за изучение продолговатого возвышения, расположенного восточнее от центра окружности, скорее всего, служившего, как он думал, основанием какого-нибудь амвона или алтаря. – На одном его конце, на северном, дерна нет. Может мальчишки его сорвали или какое-нибудь ferae naturae. [131]– Было бы неплохо, – думал он, – проверить здесь почву, нет ли под ней каменной кладки. – Он достал нож и начал скрести им землю. Тут его ждал еще один маленький сюрприз. Пока он копал, небольшое количество почвы провалилось внутрь, благодаря чему внутри удалось обнаружить маленькую нишу. Он жег свои спички одну за другой, пытаясь заглянуть в нору, которую нашел, а тут, как назло, поднялся сильный ветер. Простукивая и скобля ножом по стенкам образовавшейся полости, он все-таки сумел определить то, что это углубление в каменной кладке было сделано человеком. Форму оно имело прямоугольную, стенки его были высокими, а дно, если бы не было оштукатуренным, то должно было быть гладким и правильной формы. Скорее всего, дыра эта пустая. Однако, нет! Лишь только он вынул из отверстия нож, как услышал резкий металлический звук, и не успел он засунуть туда руку, как наткнулся на предмет цилиндрической формы, лежащий на самом дне тайника. Само собой разумеется, он достал оттуда этот предмет. Поднеся его к пламени спички, которая к тому времени уже почти погасла, он смог разглядеть свою находку, также как и ниша, являвшуюся творением рук человеческих. Перед своими глазами он держал какую-то странную на вид металлическую трубку длиной примерно четыре дюйма, и похоже было на то – весьма древнего происхождения.