Монтегю Джеймс: Рассказы, которые я пробовал написать

Я не слишком опытен и недостаточно терпелив для того, чтобы писать рассказы я имею в виду исключительно рассказы о призраках, поскольку других никогда писать не пробовал, и порой мне приятно поразмыслить о тех сюжетах, которые время от времени приходили в голову, но так и не материализовались. Они не осуществились до конца, хотя некоторые из этих рассказов я действительно написал и они до сих пор валяются где-то в ящике. И, цитируя одно из наиболее известных высказываний сэра Вальтера Скотта, «взглянуть (на них) вновь я не осмеливаюсь». Они были не слишком хороши. В них были идеи, которые не желали расцветать на почве, приготовленной мной; однако, возможно, облеченные в иную повествовательную форму, они сумеют дойти до печати. Позвольте пересказать эти сюжеты для тех, кому они придутся по вкусу (и кто сумеет их усовершенствовать).

Была у меня история о человеке, который ехал поездом во Францию. Напротив него сидела типичная француженка средних лет с непременными усами и чрезвычайно строгим выражением лица. Читать нашему путешественнику было нечего, кроме устаревшего романа под названием « Мадам де Лихтенштейн», который он купил из-за переплета. Устав смотреть в окно и разглядывать свою vis-a- vis , он начал вяло листать страницы и остановился на беседе двух персонажей. Они обсуждали свою знакомую, женщину, жившую в большом доме в Марсильи-ле-Хейер. За описанием дома последовал рассказ — и тут мы подходим к завязке о таинственном исчезновении мужа этой женщины. Ее называли по имени, и наш читатель не мог отделаться от мысли, что имя это ему откуда-то известно. Тут поезд остановился на какой-то маленькой станции, и путешественник от толчка проснулся — в руках у него была открытая книга, женщина, сидевшая напротив, вышла, а на ярлыке ее саквояжа было то самое имя, которое он, как ему казалось, прочел в книге. Он поехал дальше в Труа и там — в обеденное время — выбрал одну из экскурсий — да, именно в Марсильи-ле-Хейер. Отель на главной площади окнами выходил на претенциозный дом с тремя фронтонами. Из дома вышла хорошо одетая женщина, которую он уже видел раньше. Беседа с официантом. Да, эта леди вдова; по крайней мере, так считается. В любом случае, никто не знает, что стало с ее мужем… Тут, я думаю, мы прервемся. Разумеется, в романе, который якобы читал путешественник, этой беседы не было.

Еще был у меня довольно длинный рассказ о двух студентах, решивших провести Рождество в загородном доме, который принадлежал одному из студентов. В доме жил его дядя, являвшийся прямым наследником сего владельца. Вместе с дядей проживал также благообразный и образованный католический священник, кое-как смирившийся с появлением двух молодых людей. Долгие прогулки с дядей по вечерам после обеда. Непонятные звуки, когда они проходят по аллее. Странные бесформенные следы на снегу вокруг дома, которые они обнаруживают утром. Упорные попытки заставить уехать второго студента и выманить домовладельца из дому после наступления темноты. И наконец, поражение и смерть священника, в которого, оставив предыдущую жертву, вселяется злой дух.

Была также история о двух студентах Королевского колледжа в Кембридже семнадцатого века (которых, кстати, выгнали оттуда за увлечение магией) и об их ночной поездке к ведьме в Фенстэнтон. Повернув к Лолворту по Хангингдонской дороге, они встречают компанию под предводительством весьма неприятной личности, которую они, как им кажется, откуда-то знают. А прибыв в Фенстэнтон, студенты узнают о смерти ведьмы, а тот, кого они видели по дороге, восседает на ее свежей могиле.

Кроме того, было несколько рассказов, которые продвинулись, так сказать, до стадии частичного написания. Сюжеты других время от времени лишь мелькали у меня в голове, но никогда не обретали законченной формы. Например, история о человеке (у него и в самом деле было что-то с головой), который занимался делами у себя в кабинете, услышал легкий шум, испуганно обернулся и увидел мертвое лицо, глядевшее на него меж оконных портьер: совершенно мертвое лицо, но с живыми глазами. Человек бросился к портьерам и раздвинул их в стороны. На пол шлепнулась картонная маска. Однако больше там никого не было, а глазницы маски были пусты. Что бы могло из этого выйти?

Поздно вечером в сумерках вы поспешно идете домой, предвкушая теплую комнату и яркий огонь в камине, но тут что-то касается вашего плеча; вздрогнув, вы оборачиваетесь — и чье лицо или чья безликость оказывается перед вами?