Нура Рид - Аркана

А потом в центр вышла девушка с накладной бородой, и все захлопали в ладоши, когда она одетая в красивое платье в пол утянутая корсетом тонкая талия прошлась по арене. Она пела песни и все с таким вниманием наблюдали за ней, словно не могли оторвать своих взглядов.

– Она ведь ненастоящая? – спросила я бабушку.

– Конечно, настоящая, – ответила она, поняв, что я говорю про длинную бороду девушки. – Это странствующий цирк уродов. Они встали неподалёку от нашего лагеря, и я знала, что ты оценишь по достоинству их выступления.

– Это просто невероятно.

Уверена, в тот момент мои глаза блестели ярче звёзд. Я так громко хлопала в ладоши, что кожа заболела, но я наслаждалась каждой минутой, которую провела под куполом.

Уже в темноте мы добирались обратно к нашему лагерю и с моего лица не сходила довольная улыбка. Тот заряд радости, который я получила, он бурлил диким огнём в крови. Бабушка внезапно замерла, когда мы подошли к нашем фургону и я подумала, что нас поймали. Барон наверняка будет очень зол. Выглянув из-за её плеча, я закрыла рот ладонью, чтобы вопль не сорвался с губ и не привлёк к нам ненужного внимания. На двери я увидела кровавый отпечаток, а под ним послание : «УХОДИ».

Бабушка Ружа осмотрела внимательно окружающее нас пространство и надолго её взгляд зацепился за лесную полосу. Деревья словно в ответ взирали на неё молча и как-то по-особенному зловеще. Подтолкнув меня без лишних слов внутрь, она указала на кровать и, я повиновалась, не смея задавать вопросов. Всё веселье, которое только несколько минут назад бурлило в моей крови, улетучилось и меня накрыла тёмная мгла. Демоны вырвались из своей клетки и заплясали на осколках моей боли.

***

Босыми ногами наступать на холодную продрогшую ото снега землю больно и обжигающе, но я так любила бродить по лесу босиком. Казалось, что в такие пасмурные особенно тёмные дни можно сидеть в кровати накрывшись одеялом и рисовать, но после очередного сна, о маме, который разорвал моё сердце, я не могла.

В тот день маму нашли в лесу.

Мёртвую.

Кровь.

Плоть.

Кости.

Словно в прошедшую ночь борьба была не на жизнь, а насмерть. И тогда я заорала. Упала на колени, смотря в её остекленевшие глаза и орала. Внутри у меня разверзлась буря. Она пожирала. Она разрушала. Давила. Заставляла орать словно обезумевшая душа. Та, что потеряла свой ориентир. Та, что никогда не найдёт истоки новой силы.

Сон он непросто предостережением каждую ночь пульсировал в моём сознании. Я ждала этого дня понимая, что так или иначе, мама уйдёт, но не понимала насколько огромная бездна образуется внутри души. Мой шок. Бабушка рядом. Она говорила. Пыталась объяснить произошедшее. Что мама хорошая и это не могла быть её рука.

Я тоже стала много времени проводить в лесу и меня стали называть безумной. Как когда-то маму. На меня показывали пальцем, и я понимала, все в таборе думают, что я последую её примеру. Уйду в лес и стану отшельницей. После её похорон я не разговаривала, всё чаще уходя за полосу света во тьму. Там, где я находилась было озеро, но я не могла пойти и прикоснуться к воде как бы сильно она не звала. Страх он пожирал каждую частичку моей души.

Услышав позади шаги, я не обернулась, понимая, что это может быть только бабушка. Я ждала её слов, но когда их не последовало, застыла. Ещё пара шагов других, когда мне в спину донёсся грубый голос Руджеро. Он как всегда находился со своими друзьями, которые так отчаянно меня ненавидели.

– Погляди, сиротка смотрит на воду, наверное, пытается договориться со своей трусливой душой. Прыгай и не всплывай. Мы даже не станем искать тебя.

Я крепко сжала губы даже не понимая, что мои руки шарят рядом по земле в поисках защиты. Камень. Острый. Он впился в мою ладонь, когда, медленно поднявшись я обернулась, заметив, что они стоят слишком близко.

– Что так и будешь молчать? Не станешь защищать свою безумную мать?

Я сцепила зубы понимая, что смогу впитать всю грязь, которую в меня кинут. Бабушка просила быть тихой и не пытаться бороться иначе это плохо для меня кончится. И я дала слово. И я старалась стать невидимой для всех людей, но Руджеро никогда не отставал. Он всегда находил ко мне дорогу и кидал свои язвительные обидные слова словно ножи.

– Может мы поможем тебе принять правильное решение, а? – спросил Надаль, пока Руджеро делал медленные шаги в мою сторону.

Я крепко сжимала в руке острый камень чувствуя, как что-то липкое пропитывает мою кожу и капает на землю. И тогда в моей голове вновь вспыхнули слова мамы: «Земля всегда принимает плату взамен на то, что отдаёт тебе, Зафира». И тогда моя кровь была платой за то, что я всегда находила приют среди лесной тишины и тумана.