Михаэль Дорфман - “ПУЛЬСА ДЕ НУРА” И “МНОГИЯ ЛЕТА”

Михаэль Дорфман

«ПУЛЬСА ДЕ НУРА» И «МНОГИЯ ЛЕТА»

Когда врачи боролись за жизнь израильского премьер–министра Ариэля Шарона, корреспондент российского медиа–портала Утро.ру подошел к иерусалимской Стене Плача посмотреть на молитву за здоровье израильского премьера. Неназванный источник, решивший вынести сор из избы и конфиденциально сообщил корреспонденту о проклятии пульса де нура , наложенном на Шарона. Портал привел слова самоуверенного анонима «такая судьба ожидает всякого, посягнувшего на целостность Земли Израиля». Другой аноним заявил, что «так карается всякая попытка нарушить Божий план». На русско–еврейских маргинальных форумах определенной направленности тоже царило ликование. Сдобренные псевдоблатной лексикой политические штампы, замешанные на дурно понятой кабалистической символике доморощенные проклятия, рассуждениями о предателе, юденратах, было неприятно читать. Да и инфантильные обзывательства, вроде Шарика, были какими–то глупыми, как будто слепленные по одному штанцу в заштатном агитпропе. А уж лишенные юмора проклятия ясно выдавали бессилие авторов и огромную пропасть, отделяющую их от живой души еврейского народа. Впрочем, любые экстремисты и радикалы, возомнившие себя авангардом, неизменно оказываются страшно далекими от народа.

Хотя евреи прочно занимают лидирующее положение в жанре сатиры и юмора во всех странах, где они живут, в последних поколениях наш народ в значительной мере утрачивает знаменитое еврейское умение проклинать и ругаться. Уходит в прошлое целый фольклорный жанр – острая, сдобренная парадоксальным юмором еврейская брань. Феномен не уникален для евреев. Оскудевает когда–то богатейший запас русской брани. Ведь раньше не только «матюгались», но еще и «лешакались», с привлечением леших, водяных, кикимор и прочей лесной и домовой нежити. Лишь специалисты–этнографы помнят о ритуальном сельскохозяйственном и свадебном сквернословии, идущим от древних магических заклинаний. Уходя в прошлое легендарные русские сквернословы–материнщики. Они исчезают не юпотому, что оскудел надор талантами, а потому, что теряется память и уже никто не понимает смысла понятия «трехэтажный мат», что почти интеллигентское сегодня «сукин сын» уходит корнями в языческие представления о браке Земли и Неба. Подменяя идею Громовержца злым демоном–псом, матерщинник оскорблял саму божественную идею, и лишь на самом поверхностном светском уровне намекал на сомнительное происхождение объекта брани и распутство его матери. Канадские лингвисты Дрейзин и Пристли пишут, что «мат – это теневой образ русского языка в целом. … Мы видим в мате особую форму экспрессивного, нестандартного языка, который по самой сущности своей нейтрален по отношению к обозначаемым им значениям. Поэтому трехэтажный мат является не просто скопищем непристойностей, но системой рафинированных, сложных структур…».

Бледное представление о характере еврейской брани клолэ дает старый анекдот–тост «Чтоб у него было сто домов, и в каждом доме сто комнат, и в каждой комнате сто телефонов, по которым ему постоянно надо вызывать милицию, пожарников и скорую помощь». Или вот еще Але цейн золн дир ойсфален – Чтоб у вас выпали все зубы, нор ейнер зол дир блайбн оф цунвейтик – кроме одного, где бы тебя мучила зубная боль. Однако, подлинная еврейская брань невозможна без диалога.

…

Берл: А бейзер гзар зол аф дир кумен! Чтоб злой промысел уже нашел тебя.

Шмерл: Кумензолсту цу дайн эйбикер ру! А чтоб ты уже нашел свой вечный покой!

Берл: Руэн золсту ништ афиле ин кейвер! А ты, чтоб не находил покоя даже в могиле!

Шмерл: Зол дир лигн ин кейвердер эйвер, ин ди кишкес а лох мит а шейвер! Чтоб в могиле лежал твой член, как грыжа, делающая дырку в твоих кишках!

…

Отвлекаясь от содержания, скажем, что здесь чувствуется подлинная поэзия. В классической еврейской брани наблюдается редчайший феномен взаимопонимания. Ведь бранящиеся внимательно слушают друг друга, подхватывают ключевое слово от предыдущей реплики и вставляют его в свой ответ. Все это далеко от современной ругани в политике, СМИ или интернете, когда стороны не слышат и не желают слушать друг друга, говорят через головы журналистов, непоколебимо верят в дешевые приемы политтехнологии и почитают народ электоратом, что тоже народ, только одноразовый.