Андрей Соловьев - Письмо для торговца Чжао

**********

В четыре часа небо враз потемнело. Необычайно ранние, скорые сумерки мгновенно опустились на город. Будто небесный повар накрыл исполинской крышкой чудовищных размеров кастрюлю. Поначалу Саня даже подумал, не начинается ли солнечное затмение. Но нет – повсюду зажигались уличные фонари, и людей не беспокоило это нисколько. Очевидно было, что Пекин всерьёз готовится к ночи. К этому времени из лабиринта кривых переулков ему удалось выбраться в большой ухоженный квартал, где улицы все были прямые, а за красивыми оградами – чугунными и кирпичными – возвышались выстроенные в европейской манере роскошные особняки – какие в два, а какие даже и в три этажа. Такси в этом районе на глаза не попадались, но на дороге встречались то и дело длинные чёрные автомобили с тонированными стёклами, украшенные флажками разных стран. Не удивительно, что с наступлением темноты Саня невольно заторопился в сторону главной улицы, сверяя направление по складной карте. И неожиданно оказался ещё на одном рынке.

В сравнении с космическими масштабами Ябалы этот рынок был какой-то крохотный – длиной всего в одну короткую улочку. На правую сторону улочки выходили решётки дорогих особняков. По левой стороне к высокой глухой стене огромного здания из тёмного от времени кирпича были пристроены в ряд древнего вида лавки числом восемь или девять. За пыльными стёклами тускло желтели лампочки без плафонов и абажуров. Над входными дверями нависали массивные вывески с большими иероглифами, вычурно выписанными золотом по чёрному. Само собой, Третьяк не понимал ни бельмеса. Одно слово – китайская грамота.

Образцы товара были выставлены тут же, возле дверей магазинов. Впрочем, тот ещё был вопрос, уместно ли называть товаром этакие диковинки. Вот на тротуаре выстроились в ряд разрисованные сложными сюжетами фарфоровые вазы, перепачканные почему-то землёй. У другой двери громоздились сундуки из тёмного дерева с выпуклыми крышками и цветными вставками по бокам. Ещё там можно было найти причудливые фонари в виде животных, цветов и птиц, веера всех размеров, расписные шкатулки, связки длинных бус, металлические колокольчики.. И, наконец, целая армия статуэток и настоящих статуй – по колено и выше, иные даже в человеческий рост.

Одни фигурки были из обожжённой глины, облитой блестящей глазурью – ярко раскрашенные и однотонные. Другие отлиты из позеленевшей бронзы или вырезаны из дерева, с удивительной пластикой и массой мелких деталей. Некоторые выглядели совсем как живые. Пузатые лысые старики в монашеских рясах улыбались умиротворённо, и, вместе с тем, загадочно. Могучие длиннобородые воины таращили выпученные глаза, сжимая в руках устрашающего вида мечи, копья и алебарды. Вот сгрудились особняком кучерявые Будды всех мастей – одни стояли, а другие сидели на огромных цветках лотоса посреди лепестков размером с лопату. У двоих на голой груди почему-то был выдавлен крупный немецкий крест. А рядом с буддами миловидная женщина в длинном платье с узкой бутылкой в нежных ладонях. Наверное, тоже какая-нибудь святая. Или героиня древней легенды, кто знает..

Все эти занятные вещи, без сомнения, хорошо бы смотрелись на какой-нибудь выставке предметов искусства. Может быть, даже на полках музеев. А ещё, Саня знал, встречаются разные чудаки-собиратели, готовые тратить большие деньги на подобные редкости. Без сомнения, такие Будды и вазы украсили бы любую коллекцию. Но что ему-то с того? Морозный воздух сделал своё дело. Саня быстро трезвел, и в голову снова полезли тяжёлые мысли. За два оставшихся дня нужно найти товар на продажу. И будды с вазами, как ни крути, мало пригодны для этой цели. Придётся вернуться завтра на необъятную Ябалу и втариться хотя бы долбаными варежками. Что называется, на свой страх и риск. А потом.. А потом будь, что будет.

**********

– Лука-лука! – раздался тонкий звенящий голос почти под самым ухом. Невольно вздрогнув, Третьяк обернулся. Тёмный силуэт отделился от кирпичной стены. Похоже, хозяин лавки пытался привлечь внимание к своему товару. Но тротуар у его ног был пуст, и Саня никак не мог взять в толк, чем он торгует. Человек показал рукой вверх. Товар оказался прямо над головой. В мостовую между булыжниками был вколочен длинный бамбуковый шест, на котором болтались в ряд обычные плечики для одежды с какими-то шмотками. При свете дня такое сооружение, несомненно, было заметно издалека. Но в быстро наступивших сумерках Саня даже не смог разобрать поначалу, что за изделия предлагались вниманию прохожих. Присмотревшись, он убедился, что на шесте висят однотонные рубахи схожего покроя. Ничего особенного. Ему показалось немного странным видеть рубашки среди вещей диковинных, можно сказать, экзотических. И вообще – кто же среди зимы выставляет летний товар на продажу? Даже такому коммерсанту, как Саня, было понятно – дела у этого горе-торговца навряд ли на высоте..