Руслан Передельский - Чугунные облака

«Что же я творю?» – размышляя я наблюдал за отбивающими фиолетовый свет на ночное небо прожекторами, видневшимися из-за плотной стены хвои – «Зачем мне возвращаться в самое ужасающее место моей жизни, от которого у меня до сих пор идут мурашки по коже?»

Наконец я открыл дверь машины, вдохнув свежий лесной воздух хвои и услышав громкие звуки хип-хопа, прорывавшие тишину леса. Под ногами в такт музыки тряслась земля. Я чувствовал как она пульсирует под светящимися кедами. Пора возвращаться туда, в загадочное Королевство Полной Луны.

– Чисто! – откашлявшись крикнул Ярослав – Бляха, тут дерьмом несёт похлеще чем из дырки в бабушкином селе!

Мой напарник первый, как самый низкий из нас, залез в высокое узкое окно туалета сквота. Мы незаметно обошли здание по периметру, найдя окно в которое можно было бы пролезть. Вечеринка же закрытая, а я думаю вряд ли местный бодигард пустит нас лишь по одному цвету волос.

Так что и для меня этот сквот станет местом где я впервые попал на вечеринку через окно, еле протискивая зад через небольшое отверстие.

Ярослав взял меня за руки и пытался вытащить из западни, в которую я легко попал, но не мог нормально вылезти. Сразу же, мне в нос бросился отвратительный запах разлагающегося, не смываемого месяцами дерьма. Тут им была заполнена каждая кабинка просторной убитой комнаты. Их подобие туалета больше напоминало санузел в очередной серии Ходячих Мертвецов. Не помню, показывали ли там туалеты, но почему-то апокалипсис у меня ассоциируется именно с «Ходячими».

Может быть, в мире Безумного Макса именно так и выглядят туалеты? Хотя, чего я ожидал от туалета старой заброшенной фабрики.

Исписанные маркерами стены. Уродливые надписи тут повсюду, и я смог их лучше рассмотреть как только выскользнул из окна, ушибив локоть об грязнючий кафель. От одного лишь его вида меня бросало в брезгливую дрожь.

«Ecstasy меня увези»

«Прости папа, я больше не трезв»

«Lil Chuck был здесь»

«XXX, я любил тебя»

Миллионы странных надписей, видимо, написаных в самом не подходящем состоянии для внесения лепты в давнюю историю здания игрушечного завода, пытались донести до меня одну мысль: тут все явно под чем-то. И это что-то срочно надо найти, заснять посреди сквота и свалить, несясь по трассе посреди леса навстречу родному полицейскому участку.

– Мы долго будем высиживать в сральнике? – саркастично спросил Ярослав, подходя к разбитой двери в ржавых потёках.

Дверь отворилась. В неё, не видя ничего вокруг себя вбежал парень лет двадцати, такого зелёного цвета кожи, будто у него серьёзно обострён цирроз печени. Он, даже не заметив нас и не добежав до туалета, мерзкой густой зелёной жижей вырвал на грязный кафель и без того самого омерзительного санитарного узла моей жизни.

– Десять вечера, а он уже угашенный. Серьёзно? – удивлённо спросил я.

– Ещё секунда в этом месте, и я также как этот шрек прямо здесь обрыгаюсь – заявил Ярослав подходя к двери. Он одним лёгким движением ноги открыл её, впустив внутрь громко игравшую музыку, звук смеха и очень интересный запах. Сладковатый, но при этом не приторный. Что же это такое? Ну конечно, марихуана.

– Охота на компроматы объявляется открытой – заявил я, неуверенно выходя в коридор изрисованный цветными баллончиками и окутанный дымом от сигарет.

Подправив цветные дреды я направился на встречу к источнику шума, туда где скучивалась шумная толпа: в главную комнату, где раньше конвейером изготавливали деревянные игрушки. Тут до сих пор в воздухе витал еле уловимый запах старинной краски, окрашивающей миниатюрные машинки и цветные кубики, которые так любили местные детишки. Сейчас же, если бы эти уже давно повзрослевшие взрослые увидели во что превратилась место рождения их любимых ностальгических игрушечек, то пришли бы в полный ступор.

Потрескавшиеся, то ли от старости, то ли от агрессивных алкоголиков регулярно проводивших здесь драки, серые мрачные стены удручали и будто давили, с каждой секундой сужаясь над головой всё теснее и теснее. Яркие неоновые фонарики, которые бросались в глаза со всех сторон вызывали тошноту. Отмороженные не видящие вокруг себя ничего молодые люди, бездумными глазами, украшенными красными синяками смотрящие на белые таблетки, светящиеся белизной в трясущихся руках. О нет, молодыми людьми этих ребят не назовёшь. Живые, тощие мертвецы которые вместо разговоров издавали противные глухие звуки, желая в этом мире только одного – наркоту. А её в этом королевстве разврата уйма.