Руслан Передельский - Чугунные облака

Самое сложное дело провинциального судьи затянулось ещё в самом начале. Люди теряли сознание как только увидели маньяка, падали на грязный пол и хватались за сердце. То ли нервы, то ли невероятная, аномальная жара. Будто бы Бог сам решил судить убийцу, забрав его в ад ещё при жизни.

Протерев платком мокрый лоб, господин судья с интересом посмотрел на нервного адвоката. А чего ему не быть нервным? Как только народ узнал, что ему предстоит вести дело знаменитого убийцы лесополос, в ход пошли все методы соседской мести: в небольшой халабуде мужчине выбивали окна и рисовали крупные яркие надписи на стенах. Сынишку теперь каждый день били в школе старшеклассники, обвиняя отца в помощи настоящему «сатане». Жители отнеслись к этой истории метафорически, во всём видя религиозный символизм. Такого противостояния между адвокатом и гневными местными даже Харпер Ли не снилось во время написания «Убить пересмешника». Но тут в ход пошёл не расизм, а ненависть к человеку унёсшему жизни 62 молодых людей.

Сейчас адвокат бегло осматривал некоторые показания, стараясь не потерять контроль читая очередное описание убийства. «Убийство на клетку шахматной доски… Он вырвал матку у шестнадцатилетней и съел её в сыром виде. О нет, похоже меня сейчас вырвет прямо на глазах у толпы» – тощие руки мужчины будто свело от сильной судороги. Они затряслись мелкой дрожью, кажется у сурового и сдержанного адвоката начался припадок. А если вслушаешься в проклятья сидевших рядом родителей жертв, можно сойти с ума…

Судья был готов задать очередной вопрос, порядок которых казался невероятно жалким и бессмысленным, безумным и глупым. Спрашивать у психопата за что он убил ребёнка. Сумасшествие! Зачем? Да потому что его возбуждает вид искалеченных детских тел! Жуткая, но какая-никакая правда. Он возбуждался, лицезрев вывернутые наружу органы, окраплёные кровью невинные лица, навсегда застывшие в выражении немого ужаса.

Его ответы преподносились под ширмой проповеди, будто главный пророк хиппи или основатель жуткой секты пытался загипнотизировать безвольную толпу нескончаемыми метафорами и псевдо-глубокомысленными сравнениями. Перед глазами одетого в шёлковую чёрную мантию блюстителя правосудия воссоздались картины из видео судебного заседания по делу Чарльза Мэнсона. Скорее всего, все они были одинаковыми, пытаясь скрыть своё безумие под целой волной фраз, коих хватило бы для написания толстого справочника. Пустые глаза, во время произношения тех самых фраз, наполнялись детским счастьем и радостью. Кажется, ОНО готово было захлопать в ладоши, рассказывая об своих эмоциях во время убийств.

С «убийцей лесополос» провели уже не один десяток бесед и психологических исследований, но каждый раз этому человеку (?) удавалось преподнести одни и те же даты будто с разных точек зрения. Например, шестое убийство. Во время первого допроса следователи услышали в его голосе жалость, искреннее сожаление. Казалось, не он убивал их всех а его безумный и жестокий брат-близнец. На вторую беседу вышел уже именно братец. Он смаковал мельчайшие подробности кровожадного расчленения. В третий раз, это создание описывало забавную игру, где он – водит, жертвы – убегают. Оно хохотало закидывая голову и хватаясь за живот – вот ведь умора! – убийство как хороший анекдот.

– Эта тварюга должна сдохнуть! – пожилая дама с седыми как свет звёзд волосами выделялась из толпы остальных пожилых дам. Слёзы не текли ручьями из её узких глаз, наверное, ненависть не позволяла. Надрывая глотку она кричала, её руки тряслись, и казалось, эта хрупкая дамочка ростом в метр пятьдесят может сожрать сидящее в клетке создание вместе с костями.

«Эх, пожилая леди. Неужели вы думаете что я бы по своей воле не отдал бы вам высокомерно улыбающегося засранца прямо в руки, чтобы вы его отрахали так же, как и он ваших чад?» – мысли судьи так и остались загадкой. По его бегающим глазам видно неопределённое состояние, будто он готов был сию минуту взять ржавые ключи от клетки в руки и отварить клятую дверь, оставив монстра на растерзание разъярённым родственникам погибших детей. Он бы сам с удовольствием привстал на дыбы, пытаясь разглядеть как медленно будет разрывать на части грешное тело разъярённая толпа, разобрав сумасшедшего на части.

Возможно, он сам этого хотел, и не без наслаждения вмазал бы по изуродованной безумной улыбкой роже.

Диалог со зверем был возобновлён после воплей дамы: