Руслан Передельский - Чугунные облака

Громоздкая хрустальная люстра освещала собирающийся контингент: на собрание должны были прийти все жители городка. Подростки, напуганные до смерти убийствами сверстников. Их родители, напуганные до смерти вопросом безопасности детей. Старики, напуганные до смерти вопросами безопасности внуков.

Угадайте что объединяло такую разнолистную публику? ВЕРНО. Запуганность до смерти.

Среди них выделялись одинокие старые тигрицы – нагловатые и гордые. Их ничего не связывало с молодым поколением жителей, они самодовольно вкатывались в зал, раздавая хамство налево и направо. Им ничего не угрожало – разве что внезапные сердечные приступы и атмосферное давление.

Их свитой или ненужным балластом (как угодно) сзади выхаживали старые седовласые орлы. Равнодушные, холодные, пахнувшие как рюмка крепчайшего коньяка смешанного с табаком. Внимание сидевших у края балкона на деревянных стульях привлекла хлопнувшая дверь. Головы повернулись. Арсений улыбнулся, махнув рукой своему брату. Слева от него сидела Надин, справа Андрей. Улыбаются, руками машут – ну прямо семьям президента на предвыборной акции. И рядом, как довелось узнать позже, семьи Алины и Каролины. Пахнущие дорогими благовониями, смешивающимися в единый стойкий запах, укрывший облаком балкончик как зону отчуждения. Наверное, душок доносился до всех уголков зала, а сидевшие там гадали – Барбери или Шанель? Армани или Мон Блан?

Все выряженные как на приём у британской королевы, мне аж неловко стало: на Андрее идеальный узкий голубой костюм, пиджак, хранящий за собой широкие плечи, и кожаные туфли. Макс – лазурный костюм, очень уж необычный. Да, скорее всего этот цвет ближе к лазурному, думаю, знатоки назвали бы его «цветом морской волны», хотя кто вообще изучал какого она цвета?

Пиджак ближе к зеленоватому, но при этом отдаёт голубым при тусклом свете фонаря. В переднем кармане аккуратно сложен белоснежный платок. Уверен, в модном мире для него есть своё название. Наверное, он существует для вытирания соплей изысканных джентельменов, которые оттопырив мизинец элегантно опустошат в шелковую ткань содержимое носов.

Ну а я томился в явно узковатых строгих джинсах и маловатом пиджаке, как индейка готовящаяся на день благодарения. По лбу начал стекать пот, может от своей неполноценности в ярком свете «высшего общества».

Штаны пережимали задницу, будто желая лопнуть её как два воздушных шарика. Каждый шаг наполнен неудобством: я как оловянный солдатик из сказки – «скрип-скрип», глупо улыбаюсь и стараюсь понравиться жителями, смотрящих на меня как на самородок золота.

Ведь я племянник того самого – ах, только подумать! – олигарха, связи с которым обозначают многое в этом городе. Ну а я смотрел на них как на сверкающие бриллианты внутри еврейской биржи, ослеплённый ухоженностью и повадками, доведёнными до совершенства.

К примеру: улыбка матери Кэр, срабатывающая с правильностью швейцарских часов. Секунда, и выстроенные в забор жемчужины слепят своей белоснежностью. А какая искренность, беззаботность в улыбке достойной голливудской дивы семидесятых годов! Мерлин Монро в стороне завистливо курит кубинскую сигару, Одри Хэмберн удавилась.

«Скрип-скрип» – и я аккуратно присел на свободный стульчик, думая лишь об одном: как бы швы на ягодицах не треснули, вывалив сокровенные труханы. Хвала Богам, они были тёмные.

Ну и атмосфера! Наряды, парфюмы, умные разговоры – возможно, сейчас погаснет свет и на деревянный паркет под нами выбежит балерина в воздушной пачке? Обстановка к этому располагает.

Но ничего подобного: шум в мэрии не утихает. Все уж чересчур заняты обработкой свежих сплетен. Тема дня: «Как жила семья покойного Дэна?». Кто-то предполагал, что они жили в сарае предназначенном для свиней и вместо воды пили спирт в чистом виде, отрыжкой изрыгая ругательства. И все как один закрывали глаза на очевидное. На мерзопакостного гнусного хозяина сквота. Почему он ещё не за решёткой?

– Дорогой, она говорила что хотела бы прийти на сегодняшнее совещание – мама Каролины лёгкими ручками-макаронинами обволакивала мужа. Сначала он нервничал, грозясь докопаться до истины. Дочери не было, и это выводило его из себя. Потом магические движения рук умерили его пыл – Думаю, Каролина плохо себя чувствует, или поехала к Алине…

– А если она сейчас с этим лысым выскочкой?! – грубо кинул её папа. Фраза, похожа на грозное рычание охотничьего пса, чью пасть набили жирным мясом. Вот-вот и забрызжет слюна. «Фрр-фррр-выскочка-фррр»