Сергей Пузырев - Приют последней надежды

– Я все думал… О тайне моего персонажа. Ведь мало было воссоединить Элизабет и Артура? Ведь не в этом заключалась моя миссия?

– Верно.

– Тогда, для чего было все это? Все эти тайны, воспоминания, призраки и голоса в голове? Для чего такие сложности?

– Чтобы Вы осознали.

– Осознали что?

– Насколько хрупка человеческая жизнь. И насколько она беззащитная перед вашими собственными решениями и действиями. Ибо нет в мире большего врага для нас, чем мы сами.

Высокопарно, но возразить мне нечего. История Генри полностью подтверждала слова Густава.

– Значит, все? Это конец?

– Конец? – улыбнулся старик, – В каком-то смысле да. Но я же склонен считать, что все зависит от того, с какой стороны на это смотреть.

– Почему Вы всегда говорите загадками? – разочарованно выдохнул я.

Управляющий усмехнулся:

– Вы блестяще справились, друг мой. Вам не о чем больше тревожится. Ваш путь в Приюте можно считать оконченным.

– Значит, теперь я свободен?

– А было когда-либо иначе?

– Ну, знаете… Мне стоит открыть его? – я указал на стоящий рядом саркофаг.

Интересно, кто нашел в нем свое последнее пристанище? Артур? Генри? Элизабет? Или, может быть, он пуст?

– Если хотите.

– Пожалуй, что нет, не хочу, – я задумался. Пускай эта тайна останется тайной. – Он словно живой.

– Вас это удивляет?

– Наверное. Не знаю. Это же никак не повлияет на результат?

– Нет. Все честно. Вы разгадали тайну и теперь, – он сделал паузу и пальцем указал куда-то в воздух, – можете покинуть это место.

После его слов игровая панель в углу заискрилась и значок, который все это время был неактивным, загорелся красным светом. Вот он – путь домой. Но ведь я не могу сейчас уйти. Еще рано. Слишком рано. Мои друзья рассчитывают на меня.

– А если я не хочу уходить?

– Боюсь, у Вас нет другого выхода. Ваше время в Приюте подходит к концу. Время Генри подходит к концу.

– Что с ним будет дальше?

– Его ждет длинный путь вперед. Как и Вас.

– Но, если я уйду, то нарушу данные мною обещания. А это будет означать, что время, проведенное тут, прошло для меня зря, и я ничему не научился на ошибках Генри.

– Если Вы задаете такие вопросы, значит все-таки не зря, – Густав устало улыбнулся и направился к выходу.– Увы, но правила Приюта непоколебимы.

Сказал бы мне кто раньше, что я буду так сопротивляться, не желая покидать Приют, не за что бы не поверил. Да, у меня были мысли о том, что здесь довольно неплохо, но вернуться назад было моей главной целью. А что теперь? Меня мучает совесть из-за того, что я слишком сильно этого хотел и поперся проверять свою теорию, не подумав о последствиях. Не подумав о других.

– Неужели теперь нельзя ничего сделать? Ну же, Густав… Должна же быть какая-нибудь лазейка!

Управляющий остановился в дверях и, не обернувшись, тихо и устало произнес:

– Все подсказки у Вас на руках, мой друг. Вам остается лишь воспользоваться ими.

Этот мир пронизан дымом. Дымом темным, едким, плотным, ползучим, склизким. Дым – порождение черно-белого мира, наполненного скорбными тенями прошлого, блуждающих в тумане небытия. Он прячется в тенях пышных крон деревьев, в темных глубинах рек и озёр, в каменистых ущельях гор, но чаще всего в душах людей. Пустив корни, он прорастает корявыми сучьями и шипастыми лозами, терзая и изрывая душу в клочья, не повреждая плоть. Сотни лекарей погибли, пытаясь найти лекарство от этой напасти. Десятки все еще пытаются, и лишь единицы бросили тщетные попытки, потому что поняли, что дым – это не болезнь. Дым – это лекарство.

Голова идет кругом и в глазах все плывет. Алкоголь сделал свое дело.

Я откидываюсь назад и чувствую, как еду по стене, цепляясь рубашкой за резные деревянные панели. Дёргаными движениями привожу себя в изначальное положение. Бутылка с пойлом катится по полу, выливая свои остатки на темный паркет. Эта комната слишком маленькая даже без кровати и прочей мебели. Впрочем, какая мне разница?

Тусклый свет узким лучиком пробивается сквозь плотные занавешенные шторы и рассеивается в воздухе, соприкасаясь с золотистой поверхностью саркофага. Подо мной поскрипывает половица в такт моим покачиваниям, а в стенах пищат мыши. Душно. Мое дыхание прерывисто. Я дрожу, а вместе со мной и револьвер в моих руках.

Неужели это все? Таков конец моей истории?

Я взвел курок и поднес дрожащую руку к виску.

Я хочу, чтобы они знали.

Я хочу, чтобы они поняли.