Сергей Пузырев - Приют последней надежды

– То есть они просто убили его?

Девушка устало улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Мать детей не позволила этого сделать. Она буквально вырвала ребенка из рук своего мужа, когда тот занес над ним свой меч.

– Какой ужас. Что за средневековые нравы!

– Японцы всегда были очень консервативны. Традиции для них святы и соблюдение их обязательно.

– И все-таки.

– Артур, речь идет о начале ХХ века. Мы говорим о времени, когда самураи все еще вспарывали себе живот, в случаях, когда их честь была поругана.

В чем-то она была права. Но сэппуку – это ритуальное убийство, строго регламентированное что ли, и несет в себе другой посыл, нежели убийство младенцев. Что за замашки Ирода Великого 31 31 Царь римской провинции Иудеи, который согласно Евангелию от Матфея приказал убить всех вифлеемских детей в возрасте до двух лет, надеясь, что среди них будет и новорожденный Иисус. ?

– И что стало с ребенком? – мне хотелось узнать его историю, но девушка не ответила на этот вопрос и тогда я догадался. Тот, кого она ищет, и есть ее брат.

– Не знаю, – наконец, ответила Миса. – Как я сказала ранее, Мисаки узнала подробности этой истории, гораздо позже и то в качестве исповеди старой повитухи, принимавшей участие в родах. По ее словам, мать отобрала сына и, передав его своему доверенному лицу, приказала бежать из страны. Она не верила в глупые сказки о проклятье и не могла смириться с мыслью о вынужденном убийстве своего ребенка. Но именно она стала первой в череде последующих смертей. На следующий день после ее смерти погиб дядя Мисаки и его беременная жена, попавшие в аварию. Они спешили домой, узнав о трагедии. Еще через несколько дней умер ее двоюродный дедушка, подавившись рыбной костью, и старшая дочь главы младшей ветви семьи, до того заболевшая корью. Были эти смерти следствием древнего пророчества или случайностью, не знаю, но раны, что они оставили в душах клана Хино так и не зажили. Они породили сомнения и недовольство, которые копились и росли, словно снежный ком. Весь удар принял на себе отец Мисаки. Будучи главой клана на нем лежала огромная ответственность за всех членов его большой семьи. И когда поползли слухи о том, что у него родилась двойня, и он не смог выполнить свой долг, его власть пошатнулась. Особо негодовали побочные ветви семьи, которые, как они сами заявляли «пострадали от его нерешительности», те, чьи семьи лишились своих родных и близких. Позже они устроят покушения на отца Мисаки, но тот выживет и изгонит их из клана, проявив при этом милосердие и сохранив их жизни.

Все эти события протекали на фоне абсолютной безмятежности, в которой росла девочка. Несмотря на все трагические события, произошедшие по причине ее рождения, она была окружена любовью и заботой, – Миса выдохнула. – Чрезмерной заботой. Ответственность главы клана была огромной и часть ее перекладывалась на плечи старших детей, в то время как младшие могли до поры до времени наслаждаться детством. Все, кроме Мисаки. Дело в том, что с самого своего рождения она не отличалась крепким здоровьем, часто болела и выглядела излишне хрупкой для жизни за пределами стен родового замка, поэтому ее старалась оградить от любых лишних волнений. Родившись первой, она, тем не менее, была слабее своего брата, – девушка грустно усмехнулась. – После она часто будет задаваться вопросом, почему жребий пал на ее брата, а не на нее, но так и не найдет ответа.

– Так значит, она росла узницей в собственном доме?

– Узницей? – Мисаки задумалась, наклонив немного голову. – Я бы так не сказала. Она никогда это так не воспринимала. Да и их поместье занимало огромную территорию, на которой кроме родового замка в традиционном стиле располагалось еще несколько построек. Все они были в ее распоряжении и в глазах маленькой девочки выглядели настоящим городом. Поверь, в Приюте мы большие узники, чем она была у себя дома. Ее воспитывали на мысли о том, что мир за границами стен поместья есть, но познание его совсем не обязательно, а то и вовсе может быть опасно. Так считали все, кроме одного из ее братьев. Масацугу… Родовой замок располагался на холме и с его самой высокой точки открывался прекрасный вид на город. Тайком он водил ее туда и под пение птиц, что гнездились под крышей замка, показывал ей сады Императорского дворца, покатые крыши замка Фусимы и храмового комплекса Киёмидзу, а иногда они просто наслаждались закатами под его игру на фуэ. Это японское название флейты, – с улыбкой пояснила Миса, заметив мое замешательство. – Так продолжалось, пока брата не призвали в армию. Началась Первая мировая война и Япония выступила на стороне Антанты. Мисаки обещала ждать брата и в следующий раз подняться на вершину замка вместе с ним. Именно в это время, в дальнем углу поместья она разбивает свой цветочный сад, наполненный миллионом белых цветов самых разных сортов. Она по-особенному любила зиму и снег, покрывавший землю своим белым покровом, поэтому хотела, чтобы сад напоминал ей именно это время. Жизнь сделала ее заложницей этого дома. Это была ее тюрьма и все, что могла сделать девушка – это украсить ее. Так и появилась эта цветущая белоснежная масса, которая была похожа на снежные сугробы посреди жаркого летнего дня. Шло время, закончилось лето, а после и особенно холодная осень, а девочка все продолжала ждать своего брата, чтобы как прежде подняться с ним под самую крышу их родового замка.