Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Меня не интересует, что она говорила! — закричал мужчина. — Возьми меня за руку.

Только тут Билли разглядел его пальцы. Ногти на них были черные.

— Ты не... мой папа, — прошептал мальчик, отшатнувшись от ужаса. — Ты... Нет!

Внезапно лицо мужчины стало таять, как восковая свеча, и Билли ясно увидел то, что было под ним. Нос размяк и сполз вниз толстым наплывом плоти, обнажив черное, отвратительное рыло. Щека отвисла к подбородку, а затем отвалилась совсем. Нижняя челюсть отпала, и из-под нее показался тонкий рот с двумя желтыми кривыми клыками. Один голубой глаз выпал из глазницы, а на его месте сверкнуло маленькое глазное яблоко, похожее на глаз дикого вепря. Пока лицо менялось, этот глаз не мигая смотрел на Билли.

— Уходи, — прошептало существо голосом, напоминающим скрежет ногтей по поверхности классной доски, — уходи отсюда! Беги! Беги и прячься, придурок!

У Билли подкосились ноги. Ужасное лицо монстра — то самое, которое он видел на дороге, — все приближалось и приближалось к нему в красных отблесках костра.

— Беги! — гремело чудовище.

Но, как и в прошлый раз, Билли парализовало от страха.

«Ты сильный? — вспомнил он бабушкин вопрос. — Есть ли сила в твоем сердце?»

— Да, я сильный, — хрипло произнес Билли. — Я сильный.

Существо замерло на месте, а затем разразилось смехом, от которого у Билли заломило в висках. Второй голубой глаз шлепнулся на пол, и теперь на Билли глядели два красных зрачка. Мальчик уже хотел броситься бежать, но в его голове всплыл образ величественного орла, и он заставил себя остаться на месте. Он смотрел в лицо зверя, стараясь ничем не выдать свой страх. Смех утих.

— Хорошо, — прошептало существо и стало потихоньку отходить от Билли. — У меня есть дела поважнее. Учи все, что сможешь, и учи хорошо. Только никогда не поворачивайся ко мне спиной.

Существо стало таять, превращаясь в черную маслянистую лужу на полу. Бесформенный рот произнес.

— Я буду ждать тебя, — и фигура полностью растворилась.

Лужа вспыхнула голубым огнем и через мгновение тоже исчезла.

Кто-то коснулся его плеча, и Билли резко обернулся.

— Бог мой, мальчик, — произнесла Ребекка, сузив глаза. — Что с тобой случилось? — Она снова села около костра, а Рамона подбросила в огонь дрова и листья. — Ты трясешься как осиновый лист! Мы вышли только на пять минут! — Она внимательно присмотрелась к внуку и напряглась. — Что случилось?

— Ничего. Ничего не случилось!

Ребекка кинула быстрый взгляд на дочь, а затем снова посмотрела на мальчика.

— Хорошо. Можешь рассказать нам об этом после, когда захочешь.

Ребекка помогла Билли снова устроиться у огня, и он уставился на него невидящим взглядом, пока она разминала его шею и плечи сильными коричневыми руками.

— Иметь такой дар, такой талант, очень нелегко. Бремя настоящей ответственности никогда не бывает легким. Но иногда ответственность встает стеной между тобой и другими людьми; они не могут заглянуть в твои мысли, они не могут понять твою цель и высмеивают то, что ты делаешь. Некоторые люди будут бояться тебя, а кое-кто ненавидеть...

Пока старуха говорила, Рамона смотрела на сына внимательно, изучая его лицо. Она знала, что он вырастет красивым молодым человеком, за которым начнут увиваться девчонки, когда он пойдет в файетскую окружную школу. Но как сложится его жизнь? Вдруг он отдалится от других людей, которые будут его бояться и ненавидеть? Рамона вспомнила шерифа Бромли и его слова о том, что жизнь Билли уже никогда не потечет по-прежнему, и почувствовала острую боль в сердце. Билли стал взрослым только что, на ее глазах, однако тому, кто встал на Неисповедимый Путь, необходимо всегда сохранять в себе кусочек детства — убежище от жизненных штормов. И еще потому, что восприятие ребенка гораздо полнее, чем жесткое, рациональное видение мира взрослыми.

— ...Но правильно использовать свой талант гораздо труднее, — говорила Ребекка. — Ты, Билли, должен думать о себе как о вратах на границе двух совершенно разных миров. Ты должен научиться открывать себя, чтобы дать возможность пройти всем нуждающимся. Но ты должен впитывать в себя их страх и боль, как губка впитывает воду, чтобы они не уходили с отягощенной душой. Это очень непросто, и я не могу научить тебя этому. Ты поймешь все сам, когда подойдет твое время. Однако то, что ты сможешь сделать это в первый раз, отнюдь не означает, что дальше будет проще, ты только убедишься в своих способностях. И все-таки первый раз — самый трудный, ведь ты не знаешь, чего ожидать.