Мелани Голдинг - Милые детки [litres]

– Случайно, не по делу о похищении близнецов Трантер?

– Именно. Это звонок Лорен Трантер из больницы в службу спасения. Врачи утверждали, что в палату никто не проникал, но, судя по записи, кто-то там все же был.

Трапп закатил глаза.

– А-а, это. Тебе не кажется, что мы и так потратили на это достаточно времени? Двери были заперты, медсестра сказала, что там никого не было. Есть на твоей записи неопровержимые доказательства чужого присутствия? Достаточные для того, чтобы перевесить показания старшей акушерки и психиатра?

Солгать ему в лицо Харпер не смогла.

– Не совсем. Но если ее отдать в лабораторию…

– Хорошо. Подозреваемый есть?

Нет у нее никаких подозреваемых. Но не признаваться же в этом.

– Возможно, Наташа Даулинг.

– Не понял. С нее разве не сняли подозрения?

– Да, но я думаю, все несколько сложнее. У нее мог быть сообщник, такую версию мы не рассматривали. Я наткнулась на одну статью, которая может иметь отношение к нашему делу. – Она протянула Траппу ксерокопию страницы из «Шеффилд мейл».

Трапп, прочитав статью, фыркнул и вернул ей листок.

– Ты где это откопала?

– Одна журналистка поделилась, если это так важно.

– Так, – сказал Трапп, – давай не будем позволять писакам делать за нас нашу работу, ладно? Из этого никогда ничего хорошего не выходит. Здесь явно простое совпадение, не более того. Это когда было-то? Больше сорока лет назад.

– Да, – сказала Харпер, складывая листок пополам и убирая его в сумку. – Я сперва тоже так подумала. Но, возможно, это все как-то связано. Что, если злоумышленник из того дела теперь просто дергает за веревочки, а Наташа делает всю грязную работу? – Она сама слышала, что предположение звучит смехотворно.

– Серьезно?

– Ну, это теория.

– Угу, за уши притянутая.

Харпер предприняла еще одну попытку:

– Если на записи голос Наташи Даулинг, мы сможем как минимум предъявить ей обвинения в преследовании и угрозах. В конце концов, она следила за миссис Трантер, у нас есть доказательства. И неделями не давала проходу Патрику. Ну а если голос не ее, будет запись для сравнения, когда найдем нового подозреваемого. Я к тому, что в любом случае имеет смысл ее проанализировать, как вы считаете?

Трапп смерил Харпер долгим взглядом:

– Что именно говорит этот голос на записи?

– Точно сказать трудно, но он явно угрожает. Запись надо почистить и внимательно исследовать, для начала разобрать слова, а там уже и голоса сравнивать.

Трапп скорчил недоверчивую физиономию.

– Джо, когда дело уже практически закрыто, доказательства должны быть совершенно неоспоримые. Железобетонные. А если у тебя на руках одна смазанная запись не пойми чего и ни одного подозреваемого, как я могу одобрить запрос?

– В смысле, практически закрыто? Почему?

Трапп начал загибать пальцы:

– Во-первых, похищенные дети, как тебе известно, нашлись.

– Да, но это же не значит, что их не похищали? Это все еще преступление, которое необходимо расследовать.

Трапп пропустил ее слова мимо ушей.

– Во-вторых, последовательность событий не ясна. В-третьих, свидетели ненадежны. В-четвертых, нет доказательств, достаточных, чтобы хоть кого-нибудь обвинить в попытке причинения ущерба. В-пятых, GPS показывает, что телефона Наташи Даулинг во время похищения и близко не было. Продолжать это дело – пускать деньги на ветер.

– Но, сэр…

– Может, пора мать рассмотреть в качестве подозреваемой? Ты об этом не думала?

Харпер на секунду прикрыла глаза. Сохраняй спокойствие, думала она, настаивай на своем.

– Я согласна со всеми вашими аргументами, сэр, но вы просто не слышали эту запись. Мне кажется, если отдать ее на проверку, по крайней мере, все факты будут у нас в распоряжении, будет с чем работать.

Во взгляде Траппа сверкнула сталь.

– А мне кажется, если отдать ее на проверку, мы зря потратим время и деньги.

– Да нет же. Если мы уделим этому время, у нас хотя бы совесть будет чиста. Мы же не можем закрыть дело, не убедившись, что сделали все, что могли, правда?

– У нас нет никаких оснований для того, чтобы отдавать эту запись на расшифровку. Все, что Лорен Трантер видела той ночью, было плодом ее собственного воображения, это же совершенно очевидно. Она бредила. И, знай я тебя похуже, сказал бы, что ты тоже бредишь.

– Но, сэр…

Трапп сделал глубокий вдох.

– В поле зрения не осталось никого, кроме миссис Трантер. Пора признать, что это не уголовное дело, а последствия психического расстройства.