Мелани Голдинг - Милые детки [litres]

Она не справилась. Отвлеклась и забыла о своей миссии, о том, что надо было найти Лорен и мальчиков. Спасти их, вытащить на поверхность, пока не поздно. Она попыталась отползти обратно к воде, но ее остановил голос Траппа.

– Чертова идиотка! Почему ты никогда меня не слушаешь?

Харпер замерла, лежа на боку, – только на секундочку, только дыхание восстановить. Казалось, что вместо воздуха легкие заполняются острыми бритвами. Она попыталась ответить, но поначалу из ее горла вырывался лишь кашель. Когда спазм в легких ослаб, она прохрипела:

– Вы как сюда добрались так быстро?

– Подбросили, – ответил Трапп, указывая на вертолет. – И тебя могли бы. Смысла не было плыть. Я тебе пытался сказать.

– Я их не нашла. Мне надо обратно в воду.

– Нет, не надо.

– Но, сэр, как же дети? – Лежа на земле, Харпер почти ничего не видела, но, сощурившись, подняла взгляд на Траппа и заставила себя встать на колени. – Если их не вытащить, они утонут.

– Не переживай, мы их достали. Смотри.

Харпер взглянула туда, куда он указывал. Чуть поодаль на берегу сидела Лорен Трантер, завернутая в одеяло. Рыдая, она прижимала к себе два маленьких свертка. Там же был и Патрик, сидел на корточках рядом с женой. Он попытался взять один из свертков, но она закричала: «Нет!» – и отвернулась. Харпер не видела, что внутри. Не видела лиц детей, не могла понять, шевелятся ли они, дышат ли.

– Вы успели? – спросила Харпер, готовясь услышать ответ. Но младенцы ответили раньше Траппа: сначала закричал один, тут же присоединился второй. Из глаз Харпер брызнули слезы, она согнулась, стоя на коленях, в немой благодарности.

Солнце висело совсем низко над холмом, его последние лучи розовыми и красными бликами отражались от воды. Вертолет улетел, оставив после себя почти полную тишину, нарушаемую лишь голосом Лорен, снова и снова доносившимся из тени:

– Морган, Райли, вы вернулись ко мне, вы вернулись.

Настолько сильно водохранилище обмелело впервые за сто с лишним лет своего существования. Даже рекордная засуха 1976-го не сумела довести его до уровня этого года, хотя и была близка, если верить Эми, поднявшей архивные данные Метеорологической службы. Когда полицейские вернулись к водохранилищу – искать на дне тело, в существование которого никто, кроме Харпер, не верил, – над поверхностью озера все еще торчал шпиль старой церкви. Он показывался над водой всего второй раз с 1896 года, когда деревню затопили, но с тех пор, на удивление, не потерял своего флюгера, который все так же болтался на самом конце проржавевшей, но почти не погнувшейся опоры. Колокольня последней из всех уцелевших на дне построек скрывалась под водой и первой показывалась на поверхности.

Харпер руководила поисками, и вскоре из воды вытащили череп, который сразу же бережно уложили на черную пленку. Она долго вглядывалась в находку, а затем повернулась к водолазам и приглушенным голосом сказала:

– Ребята, это место преступления. Давайте сделаем все, что в наших силах.

В первый день они исследовали большой участок, отсняли подводной камерой все, что осталось от некогда процветавшей деревушки Селвертон. В основном на снимки попали груды камней, но несколько домов сохранились полностью, внутри, точно в испорченном рождественском шарике со снегом, плавала мебель.

Узнав, насколько масштабные требуются поиски, Трапп затормозил расследование.

– У этого дела истек срок давности, – сказал он. – Мы не можем тратить на это ресурсы, когда у нас столько текущих дел, которыми надо заниматься.

Харпер держалась спокойно, даже если ей и хотелось кричать от отчаяния.

– Речь идет об убийстве, неважно, когда оно произошло. Поэтому им следует заняться в первую очередь.

– У тебя есть доказательства, что это именно убийство, а не несчастный случай?

Пришлось признать, что доказательств нет. Опознать останки не получилось, связать их с каким-то из архивных дел об исчезновении – тоже. Повреждения костей должен оценить специалист, чтобы определить, когда они возникли: до или после наступления смерти. Но Харпер заключение криминалистов не требовалось – она откуда-то заранее знала, что смерть это была дурная, ненужная и несправедливая. Сами кости, казалось, излучали негодование.

– Даю тебе неделю, – сказал Трапп, – и на этом все. Если, конечно, останки не опознают или не найдут признаков насильственной смерти.

Недели было явно недостаточно, особенно учитывая, что команду ей собирали с миру по нитке. Нужен был человек, способный покопаться в архивах, возможно, найти людей, как-то связанных с Селвертоном. Первым делом Харпер, естественно, вспомнила об Эми, но после их последней встречи в доме у Патрика Трантера идея обращаться к ней не слишком прельщала. Два ее последних сообщения Харпер решительно оставила без ответа, и даже испытала некоторое удовольствие, оттого что наконец сама владела ситуацией. Тем не менее расследованию нужен был кто-то, способный расследовать, – а отрицать, что Эми свое дело знает, было бы просто глупо. Отлично знает, если уж на то пошло. К тому же времени совсем мало.