Бриана Шилдс - Заклинатель костей [litres]

Деклан смеется, и мое напряжение спадает. Он проводит по метке большим пальцем.

– А почему у нее три угла?

– Тело, разум и дух. Три краеугольных камня всестороннего образования.

Он удовлетворенно хмыкает. Видимо, мой ответ убедил его – подозрение исчезает с его лица. Притянув меня к себе, он целует меня в лоб. Я заставляю себя не отшатываться.

– Мне нужно идти, – говорит он.

– Так скоро? – спрашиваю я, охваченная облегчением.

– Речь идет о срочной доставке. Но обещаю – скоро мы увидимся вновь.

Надеюсь, что исполнить это обещание ему так и не удастся.

Кости бабули затягивают меня в видение с еще большей скоростью и силой, чем когда-либо прежде.

Но это все равно что пытаться плыть по бурным волнам. Образы накатываются на меня, сменяя друг друга, сбивая с толку, – вот матушка стоит на берегу реки, глядя на воду; вот Деклан и Лэтам сидят в углу пивной; вот Эйми ест спелое яблоко. Не знаю, что именно я вижу – прошлое, настоящее или будущее, мне непонятно даже, что я вижу вообще. У меня кружится голова.

Для гадания я решила использовать свою собственную кровь. Быть может, она в достаточной мере похожа на кровь матушки, чтобы я смогла увидеть ее на нынешнем заседании совета или даже заглянуть в будущее, дабы узреть таящуюся в нем опасность.

Мало-помалу перед моим взором вырисовывается морщинистое лицо, мудрые серые глаза, кривая улыбка, полная лукавства и любви. Мое сердце замирает. Я вижу не матушку, а бабулю.

Меня охватывает острое чувство бессилия. Мне так хочется броситься в ее объятия, прижаться головой к ее плечу, обнять ее и, улегшись рядом с нею на траве, засыпать ее вопросами. Я чувствую одновременно и радость оттого, что снова вижу лицо бабули, и печаль оттого, что на самом деле ее больше нет.

Бабуля сидит перед зеркалом за своим туалетным столиком, расплетая косы, и ее седые волосы струятся по спине, точно снег. Она напевает себе под нос, и я узнаю мотив – это старинная колыбельная, которую она часто пела мне, когда я была мала. В дверь ее комнаты тихо стучат.

– Войдите, – говорит она голосом, хриплым от преклонных лет, но таким родным, что у меня щемит сердце.

В комнату вхожу я – здесь я лишь немного младше себя нынешней, – целую ее в макушку и усаживаюсь у ее ног.

– Что тебя беспокоит, детка? – спрашивает бабуля.

– Бабушка, как ты думаешь, кости всегда правы?

У меня сжимается сердце. Я помню этот разговор – он происходил в тот вечер, когда бабушка умерла. Мне невыносимо наблюдать за ним и было бы так же невыносимо прервать видение.

Она кладет руку мне на голову.

– Это трудный вопрос. Думаю, кости всегда говорят правду, но степень достоверности гаданий бывает разной.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Наиболее достоверными являются гадания, связанные с Ясновидением Первого Порядка – ведь прошлое нельзя изменить. Гадания тех, кому присуще Ясновидение Второго Порядка, обыкновенно также бывают точны. Иногда люди в самый последний момент принимают решения, отличные от того, что показало такое гадание, но, как правило, это связано не со степенью достоверности, свойственной тем или иным костям, а с временным диапазоном, доступным Заклинателю. Труднее всего приходится Заклинателям, которым присуще Ясновидение Третьего Порядка.

В видении я прижимаюсь к бабуле, а ныне мне вспоминается аромат цветков сирени, исходящий от масла, которое она использовала, борясь с сухостью кожи.

– Стало быть, результаты гаданий, проводимых Заклинателями и Заклинательницами с Ясновидением Третьего Порядка, могут быть недостоверны?

Бабуля смеется.

– По-моему, ты пытаешься подловить свою бедную мать. Нет, они всегда достоверны. Просто их можно по-разному истолковать. Гадая, Заклинатели и Заклинательницы с даром Ясновидения Третьего Порядка видят великое множество возможных путей. И они не могут исследовать каждый из этих путей, ибо это заняло бы несколько лет. А потому им приходится выбирать наиболее вероятные пути и смотреть, что субъекту гадания несут они.

Я поднимаю взгляд на нее.

– А как же доведывание?

– Что ты имеешь в виду?

– Что, если матушка не захочет исследовать тот путь, который выбрала бы я сама?

Бабуля гладит меня по голове, и я нынешняя почти что чувствую прикосновение ее руки.

– Саския, ты ведешь себя так, будто судьба противостоит свободе.

– А разве это не так?

– Нет, детка, в танце жизни они не противницы, а партнеры. Они кружат вокруг друг друга, соприкасаются, затем расходятся вновь, и при том каждая из них становится еще краше благодаря существованию другой.