Андрей Дашков - Танатос рулит!

Вскоре ему удалось отморозиться настолько, что он вышагивал как автомат, избавленный от каких-либо ожиданий и опасений. Где-то по дороге потерялось ощущение времени. Может, оно и раньше было лишним, только он не подозревал об этом.

Спустя пару тысяч (или больше) шагов его непритязательность была вознаграждена. Коридор кончился, но NN затруднился бы сказать, что же началось, — по крайней мере, на первых порах. Отсутствие стен еще не означало открытого пространства и неба над головой. Он также успел усвоить, что шестое чувство, случается, обманывает почище всех остальных. В общем, то, куда он попал, с равной вероятностью могло быть тупиком, истоком, аварийным выходом — если знать, за какую веревку дергать. Или на какой крючок нажимать.

Возможность в любой момент нажать на спусковой, направив ствол себе в голову, успокаивала его, как никогда. Даже настроение значительно улучшилось. У него появилось предчувствие, что репетиции позади и вот-вот начнется концерт — единственный, он же последний. А может, уже начался. Не обязательно ведь должно что-то происходить .

Тут рука сама потянулась за другим «инструментом», который до сих пор бездействовал. NN достал ключ из кармана, сжал в кулаке… И в сотый раз спросил себя: зачем мне эта штука?

Все изменилось в одно мгновение. Слева в него ударили лучи фар. Налетел ветер, несущий капли ледяного дождя. Мгла подернулась серебром, как рыбья чешуя. Холод щипал за руки и быстро взбирался по ногам. NN почувствовал, что кроссовки вязнут в каше из опавших листьев и грязи. Временно ослепший, он не представлял, куда двигаться, и решил не дергаться. В последний момент мелькнула мысль, что именно поэтому на ночных дорогах гибнет под колесами столько безмозглых тварей…

Автомобиль остановился в полуметре от него. Двигатель мерно, приглушенно урчал. Прикрывая глаза от бьющего из фар света, NN тщетно пытался разглядеть, кто находится внутри. Щетки с механической безучастностью сгоняли воду с лобового стекла.

Спустя несколько секунд он понял, что пауза может тянуться сколько угодно. Приглашения не будет. Тот, кто сидел за рулем, по какой-то причине выжидал, или играл в свою игру, или просто развлекался — но в любом случае не рисковал сдохнуть от холода.

NN сдвинулся с места и, с чавканьем выдергивая подошвы из грязи, обошел капот автомобиля, оказавшегося кроссовером «фольксваген туарег». Проникнувшись духом абсурдных событий, NN заподозрил, что для него все закончится, как только он дернет запертую дверцу. Однако дверца легко поддалась, и салон озарился мягким, чтобы не сказать интимным, светом. Изнутри дохнуло сухим теплом, приглушенно бормотало радио.

NN поспешно взгромоздился на сиденье, а уже затем уставился на сидевшую за рулем девушку, которую принял на мгновение за Нежное Создание. Потом пригляделся — нет, эта вроде постарше и внушает совсем не игривые мысли. Девушка была облачена в мужскую рубашку на три размера больше подходящего и с разорванным от плеча до локтя рукавом, джинсы и громоздкие ботинки. Обе руки лежали на рулевом колесе. На внутренней стороне левого запястья были видны параллельные раны. Четыре штуки, если он не просчитался в полумраке. Все четыре выглядели свежими, но не кровоточили. Неудивительно, что вид девушка имела хмурый и сильно озабоченный. Не глядя на пассажира, она спросила:

— Куда тебе нужно, знаешь?

Голос у девушки был бесцветный, стертый до шепота в ритуальной конторе. Но там у клиентов не спрашивают, куда им нужно. Там все уже решено за них. Хреново, подумал NN. Он не знал даже, куда попал, а тем более — куда ему нужно.

Он покачал головой и вдруг осознал, что до сих пор держит в руке ключ. Заткнутую за пояс пушку опытный глаз тоже заметил бы без труда. Тем не менее девушка, похоже, не испытывало по этому поводу ни малейшего напряга.

— Патроны есть? — спросила она.

— Есть.

— Это хорошо.

Он спросил:

— От кого-то убегаем?

Она пожала плечами:

— Убегаем, догоняем… Тебе-то какая разница? Давно здесь?

Он бросил взгляд на механические наручные часы. Они стояли. Минутная и секундная стрелки были согнуты под прямым углом, хотя стекло осталось неповрежденным. Получившаяся фигурка смахивала на половинку свастики. На часах, расположенных на панели «туарега», мерцал набор из четырех цифр — нелепый и, как выяснилось впоследствии, неизменный.

— Минуты две, — сказал он наугад.

Девушка хмыкнула; ему показалось — разочарованно. Он поинтересовался: